Темное дело (сборник)
Шрифт:
— А хочешь, я покажу тебе женщину? — спросил я Рябинину.
— Вот так, да? — посмотрела она с интересом на меня. — Ну, попробуй.
Я взял ее под руку и подвел к столу, где играли в рулетку. Красивая женщина элегантно вела игру.
— Делайте ставки, господа. Ставок больше нет. Спасибо, господа, ставок больше нет. Спасибо.
Я улыбнулся Рябининой.
— Она?
Рябинина в недоумении на меня уставилась.
— Ты тоже там был? — довольно глупо спросила она.
И сразу же поняла, что сморозила глупость. Я подмигнул ей:
— Ты сама-то поняла, что сказала?
— Ладно, —
— Так, — туманно ответил я. — У меня тоже источники есть кое-какие.
— Какие?
Я помахал перед ее носом указательным пальцем.
— Своих информаторов мы не выдаем. Понятно?
— Пошел ты… — обиделась Юлия.
— Уже иду.
Я повернулся к ней спиной, чтобы уйти. Конечно, профессионал она великий, но мало ли на свете профессионалов? Если каждый начнет меня посылать… Нашла проблему — изучай. Рой землю. Я тут причем?
Далеко я не ушел. Скорее, мозгом, кожей, чем угодно, я услышал за спиной легкий ветерок, неслышное смятение, а потом и испуганный голос:
— Что с вами?!
Я резко развернулся. Я еще не знал, что случилось, но уже был уверен, что что-то очень неприятное. С Рябининой, слава Богу, все было в порядке. Проследив за ее взглядом, я увидел, что красавица женщина-крупье сильно побледнела и, хватая воздух ртом, пытается освободиться от тугого ворота, безуспешно расстегивая пуговицу. Глаза ее закатились, и через мгновение, которое мне показалось вечностью, стала валиться прямо на стол. Ее попытались подхватить, но она каким-то образом умудрилась миновать все протянутые к ней руки и рухнуть прямо на пол.
Нужно ли говорить, что первым, кто около нее оказался, — был я?
— Врача! — крикнул кто-то. — Доктора!
Пока за ним сбегают, подумалось мне, пока он прибежит, пройдет очень много времени, которое сейчас на вес золота. Действуй, Лапшин. Это твой шанс.
Я подхватил ее на руки.
— Туровский! — крикнул я.
Он моментально оказался рядом со мной.
— Я здесь!
— Иди вперед, — приказал я, — показывай дорогу в медсанчасть.
Он сразу понял, кивнул и быстро пошел вперед, чуть ли не ежесекундно оглядываясь и проверяя, не отстал ли я. Делал он это так часто, что один раз и я машинально оглянулся, повторяя его жест. И увидел позади себя Рябинину. Гнать я ее не стал — не до нее было.
Женщина-крупье была легка, как пушинка. Благородная бледность разлилась по ее лицу, Глаза были закрыты, но даже в такую минуту было видно, какие длинные у нее ресницы. Мне было ужасно приятно ее нести, и в то же время я испытывал за нее страшное беспокойство.
Наконец мы добрались до места. Туровский затарабанил в дверь, на которой висела табличка: «МЕДСАНЧАСТЬ».
Дверь открылась, и на пороге встал мужчина. Увидев его я чуть не выронил свою ношу.
Подслеповато щурясь спросонья, на пороге стоял и смотрел на нас репортер и фотограф Костя Сюткин…
Глава 2
ТУРОВСКИЙ
1
Огромная белуха, слабо шевеля плавниками, застыла в черной толще воды и казалась неподвижной. Над ней
Вдруг посторонний звук привлек ее внимание. Сначала белухе показалось, что это шум винтов ненавистных ей китобоев, которые не давали покоя все лето. Едва заметное шевеление хвоста — и рыба сменила позицию, теперь она была готова к атаке. Шум усилился, и теперь стало понятно, что это не китобои.
Что-то огромное, напоминающее айсберг, приближалось со стороны далекого материка. Но айсберги не опускаются на глубину нескольких сот метров и не набирают крейсерскую скорость касаток. Что же это?
Вибрация усилилась, предупреждая об опасности, и рыба, подчиняясь инстинктам, не раздумывая ушла прочь от опасного места. И вовремя! Через несколько минут на том самом месте, где находилась рыбина, вдруг возникла тень. Казалось, что черная волна сгустилась, постепенно превращаясь в длинный вытянутый корпус, и не было видно конца этому тускло-темному бесконечному телу…
Энергия, которую давал ядерный реактор, пройдя парогенератор и турбину, превращалась в механическую и с бешеной скоростью заставляла вращаться гигантский гребной винт. Узкое, как серп, тело атомной подводной лодки стремительно двигалось вперед, и плавная смена глубины почти не ощущалась ее пассажирами…
Казалось, ничто не может остановить этого движения к намеченной цели.
2
Жена распорядительного директора круиза Максима Туровского вдруг захотела от мужа невозможного, а именно — секса…
Нет, не подумайте ничего плохого. Туровский, в свои неполные тридцать четыре, был еще вполне полноценным мужчиной, да и жену его, крохотную, но вполне миловидную Ирину, никак нельзя было назвать извращенкой. В отличие от своих многочисленных подруг она не имела любовников, а также вовсе не стремилась к стигматофилии или, скажем, к эксаудиризму, да и зоофилия [1] ей была чужда…
1
Стигматофилия — любовь, связанная с укалыванием и татуировками; эксаудиризм — любовь, связанная с подслушиванием звуков, сопутствующих интимным отношениям; зоофилия — любовь с животными.
Ирина руководствовалась здравым смыслом и предпочитала здоровый секс с мужчиной, которого любила. С Максимом. Все дело было в том, что хотела она его, то есть, мужа, в самые неподходящие моменты. И не подумайте, что это делалось специально. Все получалось так естественно и просто, что никто бы не смог упрекнуть супругов в том, что они нарочно подгадали время и место для своей достаточно экстравагантной «коллекции». А все потому, что, несмотря на пятнадцать прожитых вместе лет, Туровский продолжал любить Ирину как мальчишка и не мог отказать ее маленьким слабостям, честное слово!..