Темное, кривое зеркало. Том 5 : Средь звезд, подобно гигантам.
Шрифт:
Это было непросто. Центаври Прайм принадлежала Врагу больше десятилетия. Планета узнала их Инквизиторов, их "Темные Звезды" и битвы без числа. Это был мир слишком хорошо знакомый с хаосом.
Морейлу это нравилось. Даже после четырнадцати лет старания отпечатать их видение порядка на Центаври Прайм, Враг добился лишь незначительных успехов. Он видел, как полыхают пожары в районе трущоб в западной части города.
Центавриане были слабым народом. Марраго, будь он вечно проклят, выбрал служение Темным Господам во время войны и Приносящему Хаос после нее, но остальной
Возможно, этот Дурла... Он может быть таким. Он выказывал решимость и амбиции. Он выглядел как тот, кого могли бы принять даже Темные Мастера.
Это его личная ошибка. — думал Морейл. — Он забыл кредо Темных Мастеров. Хаос во всем. Он слишком погряз в правилах и иерархиях. Темные Мастера превыше всего — и что еще может иметь значение?
Он наслаждался, вырезая детей врии и чувствовал праведность, что приходит от служения истинной цели. Но было и большее. Он чувствовал животное ликование, погружая когти в кровь их юнцов, дикарское наслаждение от их смертей.
Совершенно правильно было наказать их за предательство. Они принесли клятву верности, и они нарушили ее. Это был еще один урок, который он выучил у Темных Мастеров. Они не запрещали восставать, но тот, кто восстал — должен был быть достаточно силен, чтобы встретить последующее воздаяние.
Врии были недостаточно сильны. Они были бесполезными союзниками, и они куда лучше послужат в качестве примера. Морейл очень хорошо знал цену страха как оружия.
Приносящий Хаос остановил его, и он так и не понял — почему. Возможно, была другая цель что требовала его внимания, но если так и было — он ее так и не узнал. Он был сослан, изгнан без права вернуться на сторону Приносящего Хаос. И все из—за слов предателя Марраго.
И все же он служил так, как мог. Он распространял хаос, и помогал там, где мог. Так'ча могли пользоваться его услугами. Морейлу нравился их лидер, Хакстур. Во многом они были схожи. И Маррэйн был рад от случая к случаю встретиться с ним. Морейлу он тоже нравился. Давным—давно он оказал огромную услугу Темным Мастерам, хотя Морейл и не знал точных подробностей. Он был тем ,кто был достоин службы.
И, может быть, этот Дурла будет таким же.
Он вспомнил Братство без Знамен, и то, как они начинали все это. Начинали хаос и анархию.
А где начинали они?
Мир центавриан.
Иногда события замыкаются в круг.
Он широко раскинул руки и, глядя в ночное небо, издал пронзительный, яростный вопль. Позади него вскинулся викххеран.
Пришло время хаоса.
Скованная черными цепями, женщина взглянула на своих пленителей. Она видела безумие, горящее в их глазах. Она улыбнулась разбитыми губами. Сила есть даже в миг полной беспомощности.
Все что требовалось — лишь правильные слова.
Повсюду их сопровождало зловоние — осязаемое, липкое и тяжело висящее в воздухе. Смерть. Это был запах гниющих трупов, червей и свежевскопанной почвы, сырого болота и мертвых костей земли. Они так давно поклонялись своим Лордам Смерти, так давно оставались возле артефактов Смерти, что частица этого порока въелась в них. Навечно и бесповоротно их души были поражены этой порчей.
Разумеется, ведь всем, что их действительно волновало, была смерть плоти.
И она приближалась. Она скоро придет.
В трех обликах. Земля, Огонь, и третий. Мудрость.
Вождь Культа подошел к ней. Она видела все его секреты, все его потаенные мысли и страсти. Он не был злым. Он просто был тем, кто ждал власти — лишь для того, чтобы увидеть как власть отбирают у него. Он был сильным — всегда окруженным сильнейшими, достойным — в компании великих, Дукхат, Синовал, Соновар, Такиэр.... все они забирали то, что он считал своим.
И самой горькой обидой из всех было то, что он знал — они были более достойны власти которой владели, больше чем когда—либо мог стать достоин он.
— Это будет сделано. — сказал он ей, удержавшись от торжества в голосе. Она восхитилась этим. Он действительно верил. Искренне. — Придет то, о чем ты сказала нам, то, что ты напророчила нам. И это будет сделано.
— Здесь будет смерть и ничего кроме смерти.
Она изрекала слова тихо, в лад ему, подстраивая каждый тон, оттенок и слог. Непохоже было, что он обращал внимание.
— Ты хорошо послужила нам. В конечном счете. Теперь ты поняла, что мудро не вставать у нас на пути. Ты хорошо направляла нас. Ты даже дала нам инструмент, в котором мы нуждались, чтобы призвать Их. Мы оплатим цену, которую потребуют они.
Какой бы эта цена ни была.
Он наклонился вперед и коснулся ее лба, словно в благословении. Она закрыла глаза и подавила позыв содрогнуться. Там, где он коснулся, осталось словно скользкое, масляное пятно на коже; отвратительный, тошнотворный жир, пропитанный гноем и ядом.
— Мне пора. Еще многое надо сделать. Думай о том что придет. Думай... — Его глаза загорелись мессианским жаром.
— И славь его.
Потом он ушел. Он не умрет сегодня. Еще не время. Это не его судьба. Он верит в судьбу, этот мужчина, в отличие от тех, кто предъявлял свое право на его власть. Он верит, и потому когда он потребовал, чтобы она назвала день его смерти — она сказала ему правду. Другой мог бы попытаться избежать того, что случится, но только не он. Он с радостью встретил бы ее и потому предсказывать было гораздо легче.
Справились бы даже те, кто не мог видеть будущее.
Она закрыла глаза и попыталась медитировать. Тридцать четыре минуты до того, как они появятся. Ее видения были гораздо точнее, чем обычно. Может быть, события движутся к концу или, возможно, влияние порчи Чужаков подстегнуло ее истинное видение. Какой бы ни была причина, она видела лучше чем обычно, лучше чем мог кто—либо из тех, о ком говорили легенды.
Вплоть до предела. После — не было ничего.
Больше двадцати лет ей являлось одно и то же видение. Открытый черный портал, замок, парящий над миром, покрытым могилами, хор бессчетных кричащих душ.