Тёмное пламя
Шрифт:
Бранн стоит, дожидаясь, пока Дей удовлетворит свой интерес и начнет спрашивать. Сам неблагой говорить не рвется, словно опасаясь, что не сможет предсказать, какого рода вопросы гложут моего волка.
Да, с неблагим мой Дей бывает очень непредсказуемым. В остальное время он непредсказуемый в обычной степени.
Швы на дырах от немалых когтей черного волка выделяются ясно, Бранн не стремится их спрятать. Даже наоборот, словно выставляет напоказ! Чтобы убедиться в этом, молодой волк пробегает пальцами по правому боку
— Чем было продрано тут? — указательный палец упирается куда-то Вороне под нижнее ребро, толстая куртка при этом проминается самую малость.
Да, мой волк. Бранн вдобавок еще более худой, чем всегда казался.
— Стрела, — пожатие плеч заставляет материю приподняться.
Волк перехватывает друга поперек груди, набредает чуткими пальцами на еще одну бывшую прореху:
— А тут? — подозрительный вопрос ничуть не настораживает Ворону. Дыхание такое же размеренное: что бы Дей ни сделал, Бранн останется спокойным, как прежде…
— Меч, — и ответы дает самые односложные.
Наверняка, меч не сам на него упал! Ну да ладно, мой волк, это все потом. Потом ты вытрясешь все у этой сонной спокойной Вороны.
— А здесь? — самый сложный на ощупь шов, который когда-то был громадным разрывом, ветвится, как дерево, по разным лоскуткам. Зашивать его явно было долго. И непросто.
Мой Дей, не волнуйся так, дело прошлое. Да, он начинается слева, чуть ниже сердца.
— Здесь… — Ворона впервые колеблется. — Здесь медведь. И дерево. И немного, — смущенно мнется с ноги на ногу. О, мой волк, это опасно, — камни.
Твои брови, мой волк, сами собой ползут вверх. Было бы это не одновременно, он бы и назвал одну причину. Наш разумный неблагой очень любит последовательность и порядок. Но теперь отвечает стесненно:
— Долго объяснять, — и даже прикасаться к его лицу не надо, чтобы понять — Ворона заливается краской.
Мой Дей поднимает брови еще выше и опускает их, молча соглашаясь, что этот рассказ состоится не сегодня. Но состоится. Ворона, тоже понимая это, вздыхает еще пуще. Однако молодой волк преследует свой первоначальный интерес и задает бессмысленный, на мой взгляд, вопрос:
— А здесь? — и складывает ладони на плечи неблагого.
Бранн отвечает удивительно быстро и без всякого смущения:
— А здесь были дыры, которые оставил ты!
И радуется! Совсем неблагой неблагой!
— И чем они отличаются от следа от стрелы, меча или странного медведя, вооруженного камнем и деревом?
Мой Дей, твой голос наполнен азартом! Ты вышел на след! Вот только чего? Или кого? Планируешь ухватить за хвост нашу Ворону?
— Они очень отличаются! Они отличаются тем, что доказывают твою дружбу!
Дикий неблагой спокойно стоит под твоими руками, без капли страха или сомнения, и теперь, кажется, понятно, почему. Впрочем, погожу предполагать, ход мыслей этих неблагих… Да, ты тоже не ждал подобного ответа, мой Дей.
— Это как это?..
— Мне известна сила волков, как и волчье безумие. Там, на лодке, посреди моря, следуя за зовом Черного берега, ты мог разорвать меня в клочья, — тон Бранна не меняется ни разу, он почти счастлив, — но не разорвал. Ты порвал лишь мою куртку. За что я тебе весьма признателен!
Мой Дей молчит. Не знает, как сказать, что сказать, и перебирает швы кончиками пальцев, которые стали очень чувствительными. Вспоминает, сколь неистово хотелось добраться до Черного Берега, как неимоверно раздражал тогда наш неблагой, как мир воспринимался картинами, а Бранн их загораживал и мешал. И теперь мой волк осознает, до чего безумен наш вроде как разумный неблагой — удерживать беснующегося волка, навалившись поперек груди, решится не всякий сумасшедший. А уж Ворона, с его хрупким телосложением и тонкими косточками!
Однако всё остается на своих местах: Бранн тут, его куртка хоть и была разорвана, но спина под ней не пострадала, мой Дей жив и в уме.
Волк выговаривает негромко и хрипло:
— Ты все равно больше так не делай!
От волнения мой Дей даже позабыл, что обернуться у него не выходит — слишком многое у благих завязано на целостности тела. Потом, не услышав ответа и подумав, что Вороне лучше все объяснить до мелочей, добавляет:
— Я могу быть опасен!
— Из всех опасностей эта меня тревожит меньше прочих, — Бранн легко приподнимает плечи под твоими пальцами. — Тем паче, сейчас у нас действительно есть повод волноваться.
— Что ты имеешь в виду? — тут же настораживается, сжимая руки на плечах Вороны, мой волк.
— Кажется, я упустил одну очень существенную деталь, — вздыхает Ворона покаянно. — Прислушайся, король Дей.
Мой Дей отстраняется от всего — от запаха леса, от горечи потушенного костра, от Бранна и его слов. Замирает, как и Ворона.
Чуткие уши волка, еще более чуткие, чем раньше, различают неприятные звуки. Неназойливое шуршание палой листвы, шорох чьих-то осторожных шагов. Оно приближается разных сторон, и больше всего похоже… на смыкающийся полукруг облавы!
Дей вскидывает подбородок оскорбленным жестом: кто-то смеет охотиться на него! На короля! В собственных владениях!
— Я услышал недавно. Идут небыстро, но уверенно, — Бранн снова вздыхает. — А я-то решил, что мы не оставляем следов…