Тёмное пламя
Шрифт:
Бранн считает очень хорошо. О, мой Дей. Он вел учет лишь тем попыткам, что могли задеть тебя и твой Дом. Неблаго-о-ой!
Волк запускает руки в волосы и ерошит их от души. Потом опускает левую на плечо Бранна, словно уверяя себя — чтобы ни случилось с его другом за прошлый день, сейчас Ворона жив и почти здоров.
Да, мой волк, как хорошо, что вы поели и попили до того, как разговор начался толком. А то при подобных новостях ты рисковал бы захлебнуться или подавиться!
— Прости,
Мой волк напряженно ждет продолжения, а Ворона, как нарочно, молчит, переводя дух.
— Бранн, пожалуйста, скажи уже внятно, что, кому и с какими последствиями ты ущемил?
Наш неблагой ёрзает на месте, усаживаясь поудобнее, собираясь с мыслями.
— Все началось с пострадавшего уха. Один ши из Дома Леса, который не хотел удивляться и сказал, что не удивится, если я буду называть его Франтом, во время разговора нарушил свободу обмена мнениями, а не ударами, — Бранн нахохливается, такой подлости он не ожидал даже от благих. — А все из-за каких-то пришитых подолов!
— Стоп, Бранн, подолов? Франт?.. Ты имеешь в виду этого, — неопределенное движение свободной рукой, — ну того, у которого имя длинное-предлинное? Так он же страсть как ненавидит, чтобы его звали Фран… О, понятно.
Мой Дей складывает мозаику, и часть цветных стеклышек уже встала на место. Бранн удрученно всплескивает руками:
— Всего десять подолов, которые он зачем-то хотел присвоить, а я их пришил, и он, наверное, уже не смог рассчитывать их оторвать?
Бранн трясет головой, отказываясь понимать логику благих и не обращая внимания на застывшее лицо Дея, которого сегодня не веселят даже подолы, вернее, единственный и неповторимый стиль Бранна их пришивать.
— То есть воспользовался каким-то надуманным поводом, чтобы попытаться оскорбить тебя, твою сестру и твой Дом, просто Дей.
Мозаика выстраивается в узор дальше — намеки о сестре, Доме и семье в обрамлении оторванных подолов рисуются знакомым абрисом.
— Когда я попросил его следить за словами, Франт перестал следить за руками и поведением, как будто это невозможно ему было сделать одновременно, — Ворона сердито бухтит, припоминая подробности встречи. — Потом подоспел офицер Г-вол-к-х-мэй и наконец разъяснил, как можно сделать так, чтобы благие ши хотели бы следить за всем одновременно в моем присутствии. Но ты, пожалуйста, его не казни! У твоего офицера, король Дей, хорошо получается за мной следить, очень хорошо!
Мой Дей приподнимает брови: дороги, которыми идет мысль Бранна, изрядно непредсказуемы. Разъяснение-слежка-казнь отказываются объединяться в одно предложение. О да, мой Дей, даже для меня, хотя я сижу на нашем неблагом! Он полон сюрпризов!
— Казнить Мэя, — мой волк медленно и отрицательно качает головой, — я никогда не хотел и не собирался, Бранн. Можешь считать свою просьбу выполненной, а Мэя спасенным, но когда была вторая опасность? И причем тут Мэй?
Наша Ворона расправляет плечи и с чувством освобождения рассказывает дальше почти беззаботно.
— Как я понял, дети Дома Леса довольно коварны, просто Дей, и стремятся добиться своего любыми средствами. Сегодня, то есть уже вчера, они хотели ущемить мою свободу, по всей видимости, смертельно и окончательно, — беззаботный голос слабо вяжется со смыслом фраз, но это наша Ворона. — Они попытались подставить офицера Г-вол-к-х-мэя, когда заманили его подальше от меня. Забавный способ переодеваться в посыльного волка, как будто невозможно почуять, кто перед тобой.
Бранн качает головой, удивляясь, что наивный, на его взгляд, план сработал, а вот у моего Дея шевелятся на голове волосы. Раз Дом Леса дошел до таких изысков, значит, им очень нужно было убить Ворону. Ссориться с Волком по обычным и пустяковым поводам они бы не стали. Кража доспехов и подметные письма, отвлечение офицера, попытка убийства королевского волка… Абрис мозаики все точнее складывается в профиль Лесного лорда.
— Чтобы не подставлять офицера Г-вол-к-х-мэя и Дом больше, я сделал то, что должен был сделать как волк, — перья на голове Бранна приподнимаются, забавно соотнося его волчью принадлежность с птичьей внешностью. — Строго говоря, король Дей, я не ущемил, — Дей в непонимании и удивлении расслабляется, когда Бранн договаривает. — Я отрубил, — поясняет спокойно, как может только наша Ворона. — Голову.
Мой Дей, никогда не отличавшийся нерешительностью или медленной реакцией, открывает и закрывает рот, в тщетной попытке сказать что-нибудь в ответ. Бранн удрученно вздыхает.
— Кому?! — Дей, конечно, рад, что Бранн отрубил голову, а не лишился собственной, но ему странно представить нашу Ворону на дуэли.
Да, мой волк, будь уверен, твой Двор удивился куда сильнее!
— Франту, — Бранн по-прежнему спокойно пожимает плечами. — Раз у благих принято призывать к порядку дуэлью и прятать откровенное желание смерти под неоткровенное, я этим воспользовался. Франт пытался меня убить, даже очень пытался, а Финтан не одобрял меня и одобрял его, если я верно истолковал жесты лесного принца.
Мозаика перед внутренним взором Дея складывается в двойной портрет Фордгалла и Финтана, где один — отражение другого. Между ними серебристые стекляшки лезвий, стеклянно-красные реки жертвенной во имя власти крови, зеленые бутоны крон, скрывающих намерения в густой листве. И черно-серый силуэт взлетающей Вороны пока раскинул крылья выше лезвий. Дея смутно беспокоят таинственные кроны, но волк отвлекается на сбивчивый вздох Бранна под рукой, и картинка пропадает.
— Ты все сделал правильно, Бранн. Подставляться в наших пикировках с Домом Леса нельзя, это может оказаться смертельно опасно, а ты нужен нашему Дому живым! А мне — особенно!