Тёмное пламя
Шрифт:
Это не совсем правда. Говорят, что королевская кровь раньше давала право пересечь рубеж между землями благих ши и обителью фоморов, синекожих рогатых демонов морских глубин с белесыми глазами. Но проверять как-то не хочется.
Стылой влагой тянет из окон в ответ. Рассвет сереет туманом. И правда, не надо о них говорить. Помянешь фомора, и он появится. Вот и Дея нет — отец отправил его на границу. Гвенн просилась тоже, но Майлгуир запретил. Теперь она куксится и срывает злость на моей девочке. Еженедельно приходят письма, но не волчьей принцессе. Алиенна сияет,
— Но волки же оборачиваются! — удивляется девочка.
— Это их суть, дитя мое. В том нет ни капли магии.
— Меви, — тихо произносит моя госпожа, — а мама Дея и Гвенн, она?..
— Она… она погибла. И хватит уже.
Подобные разговоры не дозволяются в доме Волка. Красавица Мэренн, растопившая сердце Майлгуира… Все волчьи королевы живут недолго.
— Значит, Дей и Гвенн тоже сироты, — шепчет моя госпожа.
Няня вздыхает:
— Не забывай, Лили, них есть отец, — и поджимает губы. Она очень не любит волчьего короля. И очень сильно это скрывает.
Отец же Дея очень редко выказывает свои чувства. Он знает: его любовь — отрава.
Меви встает, убирает одежду в платяной шкаф. Выбирает, что надеть моей госпоже сегодня. Маловат выбор-то. Меви, словно подумав о том же, бормочет:
— От сестры твоей… помощи не дождешься. Ладно, дядя помогает. Так и не женился, упрямец.
И не приезжал уже давно.
— А почему он не женился? Я обязательно женюсь, и у меня будет куча детей! — перестав грустить за Дея и Гвенн, радостно щебечет моя госпожа.
— Не «женюсь», а «выйду замуж», — привычно поправляет ее няня. Достает очередное платье, проверяет, не обтрепались ли рукава, цела ли вышивка. — И, пока наш король тебя не отпустит… если хоть кто-то не побоится попросить разрешения, будет уже хорошо.
— Почему это?
— Потому что… Если пойдет что не так, не поздоровится всем.
— Что может пойти не так?
— Я расскажу тебе, — хмурится Меви. — Позже.
Кто осмелится взять в жены девушку, чьи родители повинны в смерти ши королевской крови, более того — правящей фамилии? Чью жизнь вытребовал Джаред вопреки всем канонам кровной мести? Чей род в опале, дом уничтожен, а замок — разорен? Да если хоть волосок упадет с головы Гвенн, Дея или Майлгуира, смерть будет грозить и моей девочке, и ее будущему мужу.
Не нужно ей это горькое знание. А если моя госпожа уедет, может, оно и вовсе обойдет ее стороной.
Глава 4. Туман
Дей возвращается в канун Самхейна. Возмужавший и еще более красивый. Его приезду радуется весь дом, а он радуется Алиенне.
И ведет ее к лесу, что мне совсем не нравится! Безошибочно выводит к тому месту, где когда-то был Золотой лес. Только теперь тут лишь непроходимая чаща.
Туман выползает из ельника, окружает опушку кольцом — сизым и плотным. Можно смотреть, можно щупать. Пульсирует от слов, ровно от ударов сердца.
— Покажись! — кричит Дей.
Марево переливается то сизо-синим, то грязно-зеленым.
Не надо паниковать, надо бежать! Бежать от этой обманчивой хмари!
Девочка улыбается, девочка держит за руку Дея. Они не трогаются с места. А мне страшно за обоих. Чую присутствие магии, магии древней и запредельной. Кто, откуда? Морок друидов? Возможно. Даже под Тенью они пострадали меньше прочих.
— Я пришел. Как и обещал, — шепчет марево. — Прелестна… Волчье солнышко! Всегда лучится улыбкой, даже когда больно.
Дей вскидывает голову, раздувая ноздри, а туман продолжает:
— Ты так уверен в ней, что решил показать мне? Вдруг она мне понравится больше, чем тебе? Вдруг я захочу забрать ее?
Туман хохочет. Мерзкий склизкий туман заливается разноголосо, гримасничает множеством лиц, и весь лес, кажется, возится и шушукает. То ли в поддержке, то ли в страхе. Лица мужские и голос мужской, но это ничего не значит. Черты немного похожи на Дея — кто зеркалит его?
Кривляки сливаются в одно. Мужчина. Тень за его спиной колышется призрачно, закручиваясь над головой вверх и в стороны, словно рога. Или он и есть эта тень? Рука! Синяя рука, выплывает из тумана и тянется к моей госпоже.
— Она моя! — не выдерживает Дей. Девочка молчит.
— Какой же ты злой! Настоящий волчонок, — опять хохот, но рука останавливается. Грозит пальцем: — Жду не дождусь, когда подрастешь.
От этого голоса у меня мурашки и гребешок дыбом. Оборачиваюсь: замок вдали еле различим. Никого из взрослых.
Самхейн!
Девочка примиряюще говорит Дею, готовому сорваться:
— Ему очень одиноко.
Волчонку, видно, тоже одиноко. Раз такой у него друг, которого он решил показать моей госпоже. От королевских волчат все шарахались еще сильнее, чем от моей госпожи. Теперь Дей подрос, но друзей у него не прибавилось.
— И грустно, — добавляет она.
Туман из смешливого становится заинтересованным:
— Какой это умник отправил снежинку прямиком в темное пламя? — тень опять подается вперед. — Родители? Нет… Сестра! — глубокий вздох словно сочувствует одиночеству. — Будь осторожна, принцесса. Волки очень красивы, но жестоки даже в любви.
Дей… Он на несколько лет старше моей госпожи. Широкоплечий, высокий, узкий в бедрах. Правильные черты лица оживляет капризная линия припухлых губ и гордый излом бровей. Светло-серые глаза пылают серебристым огнем, гладкие черные волосы подчеркивают матовую бледность кожи.
Истинный волк. Как его отец когда-то.
Синяя рука снова тянется вперед, и Дей закрывает Алиенну:
— Не смей ее трогать!
Но теперь рука не останавливается. Она словно пересекает невидимую границу — дрогнувшую, как поверхность воды — обрастает черной шерстью, пальцы изгибаются, выпуская черные когти.
Звериная лапа молниеносно хлещет по щеке Дея, оставляя красные полосы. Брызжет кровь, и моя госпожа вскрикивает от неожиданности и боли. Серые языки тумана быстро тянутся к ране, жадно лижут ее…