Темное прошлое прекрасного принца

Хмельницкая Ольга

– Она голодает, – сказал Олег, и Алена подпрыгнула.

– Как это? – ужаснулась девушка. – У твоей двоюродной тети нет денег на еду?

Машина Олега с ревом пролетела по мосту. Алену вдавило в кресло, как будто она сидела не в машине, а в самолете, разгонявшемся по взлетно-посадочной полосе.

– Тетя – фанат лечебного голодания, – пояснил Олег, – она специально не ест.

– Долго?

– До двух недель.

– Ой, глупости какие, – махнула рукой Алена, – да она бы умерла, если бы не ела хотя бы три дня, что там о двух неделях говорить!

Ты же врач, ты должен это понимать!

– Да, я врач. И я тоже раньше так думал, – сказал Олег, – но тетя все еще жива. Более того, она считает, что голодание ее оздоравливает.

– Ха-ха, – засмеялась Алена, и на ее круглых щеках появились ямочки.

– У тети есть теория, – сказал врач.

Машина вошла в крутой вираж, и Олег на секунду замолчал.

– Теория моей тети, – как ни в чем не бывало продолжил он спустя несколько секунд, – состоит в том, что живое существо должно выжить, будучи обездвиженным. Это ее собственное изобретение, – подчеркнул Олег, – нигде, ни в одной книге не написано, почему голодание помогает. А механизм прост и очевиден. Представь себе, что лось, к примеру, заболел. Да так сильно, что упал и не может встать. Он находится при смерти. Как организму распознать такую ситуацию?

– Он не ест? – догадалась Алена.

– Да, – кивнул Олег, – он не ест. Он не ест, потому что не движется. Если бы лось мог двигаться, он бы ел хоть что-то, хоть мало, хоть много, но ел бы – ветки, мох, траву какую-нибудь. А полное отсутствие пищи говорит о том, что животное не может перемещаться в пространстве.

– И организм начинает бороться с болезнями в режиме форсажа?

– Не все так просто. После того, как в организм сутки не поступает никакая пища, начинает выделяться особый белок, который запускает диагностику. Ну надо же организму знать, из-за чего животное не может двинуться с места.

– То есть все выглядит так, – повторила Алена, – сначала сутки голода, потом специальный белок поступает в кровь и запускает механизм самодиагностики?

– Да. И начинает лечить эту найденную проблему. И заодно все остальные болезни и травмы – все, что может найти. Задача – поставить больного на ноги. Запустить этот механизм может только полное отсутствие пищи. Воду, впрочем, можно пить. Вода – это дождь. За ним не надо ходить.

– Классно, – сказала Алена, – и сколько времени это занимает? Ну, в смысле, чтобы все вылечить?

– От шести до десяти дней голода.

– Совсем недолго!

– В сущности, да. Недолго. Главное, резко не начать после голодовки есть, потому что случается заворот кишок.

– Ой!

– Ага, – кивнул Олег.

– Я верю в традиционную медицину, – сказала Алена.

– Молодец, я тоже, – согласился с ней Олег.

Впереди загорелся красный свет. Машина остановилась.

– Они перерезали провод, – сказал Рем. – Или звонок отключили.

Он посмотрел на Василису. Та ответила ему растерянным взглядом.

– Открывайте! – закричал Фильчиков и ударил ладонью по двери.

Никакой реакции.

– Ксения! Пожалуйста, откройте дверь, – вежливо сказала Василиса и аккуратно постучала в дверь костяшками пальцев.

Тишина.

– Может, вызвать МЧС? – предложила Сусанина. – Насколько я знаю, они двери вскрывают, даже бронированные.

Фильчиков осмотрел препятствие.

– Я бы привез динамита и взорвал тут все, – сказал он голосом человека, попадавшего и не в такие переделки, – но к такому решительному шагу, как подрыв двери, надо готовиться заранее, – пояснил он, – ну, там, рассчитать объем взрывчатки, связаться с поставщиками гексогена, заказать детонатор… К тому же мы не можем сейчас отсюда уйти, птички могут упорхнуть, и упорхнуть далеко – Пуканцев далеко не бедствует, одни рекламные контракты приносят ему как минимум миллион долларов в год. Купит он своей благоверной домик на тропических островах, и фиг мы ее разыщем. Нет, уходить нам никак нельзя.

– А может, подать на нее в суд из-за разрыва контракта, и дело с концом? – предложила Василиса, предпочитавшая мирные и цивилизованные пути решения вопросов.

– Ты всемирную декларацию прав человека читала? Нет? А «Трудовой кодекс»? Ксения может петь, а может и не петь, – мрачно сказал Рем.

Несколько секунд они стояли в тишине, уставившись на дверь. Фильчиков напряженно думал. Василиса с надеждой глядела на шефа – у продюсерской компании Рема и раньше возникали проблемы, но Фильчиков до поры до времени их благополучно улаживал.

Свет светофора сменился на зеленый. Автомобиль Олега тронулся.

– Давай я тебе что-нибудь другое расскажу, повеселее, – предложил врач. – Например, про то, как однажды ночью в отделение одному моему товарищу привезли девушку и парня. Обоих при смерти.

– Ты уверен, что это смешно? – вежливо спросила Алена. – Надеюсь, оба выжили?

– Конечно, выжили, – кивнул Олег, – они стали жертвой излишней политкорректности.

– Защищали негра от скинхедов?

– Не совсем.

– Значит, защищали одинокого скинхеда от лиц кавказской национальности?

– Тоже не угадала! Каждый из них пытался совершить добрый, хороший поступок, но результат оказался плачевным.

– А-а-а, понятно. У старушки упал платочек, они кинулись поднимать, столкнулись лбами и оказались в реанимации?

Врач тем временем вдавил педаль в пол. Машина набрала скорость.

– Почти. Дело было на перекрестке. У девушки была зеленая «Таврия», а у молодого человека «Порш Кайенн», черный такой, сияющий. Они долго вежливо махали друг другу руками, кто кого пропустит, а потом одновременно резко стартовали. В результате машины превратились в металлолом, водители отправились в больницу, но и в госпитале они вежливо раскланивались и пытались одалживать друг другу костыли. Смешно?

– Не очень. Кстати, – добавила Алена, вспомнив, что мечтает пригласить врача на чай с вареньем, – ты умеешь менять патроны?

Олег скосил на Алену выразительный взгляд. В его небесно-голубых глазах отражался свет от пролетающих мимо фонарей.

– Конечно, я ведь служил в армии, – довольно откликнулся Олег, – а от кого ты собираешься отстреливаться?

– Не отстреливаться, у меня лампочка в ванной комнате не включается, – сказала Алена, – приходится принимать ванну при свечах.