Темное разделение
Шрифт:
Итак, говоря о красивых женщинах с богатыми любовниками…
Зайти в «Баклажан» вдвоем с Анжеликой Торн и не ощутить при этом некоторой доли тщеславия было бы противоестественно, подумал Гарри. Анжелика была одета в пурпурный бархат, короткая юбка обнажала невероятно красивые ноги, затянутые в черные чулки. Вернее, это были колготки. Или все же чулки? Оставалось надеяться, что этот вопрос не займет все его внимание. Гарри напомнил себе, что это деловой ужин, цель которого — выяснить все о Симоне, за что был вознагражден внутренним саркастическим смешком.
Конечно же, официанты узнали Анжелику и забегали вокруг. Пожалуйста, меню и винная карта, а может быть, вы предпочли бы другой столик? Нет, все в порядке, спасибо. Я трачу деньги, как пьяный моряк, подумал Гарри, и что самое неприятное — я трачу деньги, которых у меня нет.
Анжелика увлеченно рассказывала про то, как они готовили открытие галереи.
— Во-первых, уйма времени ушла на то, чтобы найти подходящее здание. Вы не представляете себе цены на недвижимость в Лондоне, то есть представляете, наверное, — где, вы сказали, вы живете? А, понятно. Веселый район, должно быть.
— Веселее не бывает. И как же вы нашли это здание?
— Нас интересовал вполне определенный район Лондона, потому что… Ах, сегодня в меню куропатка au choux, давайте закажем, ладно? Потому что нельзя открывать галерею на улице Ист-Индийских доков или в Уайтчепел [5] , правда? Да, там сейчас устраивают разные концерты, и довольно успешно, но это скорее исключение.
— Итак, вы нашли Блумсбери, — сказал Гарри.
5
Уайтчепел — бедный район Лондона.
— Его нашла Симона. Она сказала, что нам нужно именно это здание, во сколько бы это ни обошлось. Честно говоря, — добавила Анжелика, — она очень ревностно отстаивала свой выбор.
Она замолчала и принялась за паштет. В ее движениях сквозила какая-то голодная чувственность, заставившая Гарри снова вспомнить про черные чулки. Он терпеливо ждал продолжения разговора, и, покончив с паштетом, Анжелика заговорила снова:
— Я не хочу приплетать к этому Эдгара Аллана По или Сьюзан Хилл, но порою мне кажется, что у Симоны есть… какая-то связь с тем, с чем не сталкиваются обычные люди.
— Вы говорите о наркотиках?
— Нет-нет, я уверена, что она ничего не принимает. Но она всегда очень тонко чувствует обстановку.
— Вот как?
— Да. Я думаю, у нее есть некоторые телепатические способности, и порою это меня это действительно беспокоит.
— Да, я понимаю.
— По-моему, это часто встречается у близнецов, — добавила Анжелика.
Гарри внимательно посмотрел на нее, немного помолчал и спросил с деланным безразличием:
— Так у нее есть близнец?
— Да, хотя она никогда об этом не говорит. Я не знаю, что случилось с сестрой — по-моему, это была сестра, а может, и брат — наверное, она умерла.
Люди умирали и исчезали в этой семье, сказал Маркович.
— Иногда я думаю, что Симона чувствует себя немного неполноценной из-за этого, — сказала Анжелика, и Гарри, наполняя вином бокалы, поднял на нее глаза. Это было неожиданно проницательное замечание.
— Да, у близнецов обычно очень глубокая связь, — осторожно заметил он.
— Да, и… О, отличное вино, Гарри. Так вот, Симона оказалась права насчет этого здания. Это место просто идеальное. Кстати, у нее появилась идея…
— Да?
— Я не люблю смешивать работу и развлечения, но… — произнесла Анжелика почти извиняющимся тоном.
Гарри улыбнулся ей в ответ и подумал: неправда, дорогая моя. Ты смешиваешь все, что тебе захочется.
— …но Симоне пришла в голову идея, что вы можете что-нибудь откопать об истории этого дома. Ведь там раньше собирались эстеты, да? Девяностые годы девятнадцатого века — начало двадцатого. Серьезные молодые люди в мягких рубашках и с задумчивыми глазами вели там метафизические беседы. Мы не собираемся вешать таблички «Здесь Айседора Дункан танцевала на столе» или «Здесь спал Оскар Уайльд», просто Симона подумала, что в здании могло быть что-то интересное, может быть, там жил кто-то знаменитый, и тогда мы бы сделали выставку. Старые фотографии, вырезки из газет и тому подобное. Знаете, прошлое часто оттеняет настоящее, а она очень хорошо чувствует такие вещи.
— Это я уже понял.
Выполнить эту просьбу — значит получить дополнительную ниточку к Анжелике и, что еще важнее, — к самой Симоне. Гарри помолчал минуту, потом ответил:
— Я посмотрю. Может быть, действительно что-нибудь найдется.
— Правда? Мы были бы вам очень признательны. — Анжелика произнесла это так, словно ее благодарность примет особо привлекательную форму.
Гарри прикинул, сколько еще выдержит его кредитная карточка, и решил в любом случае заказать еще бутылку вина.
— Так вы купили этот дом?
Если Анжелика могла позволить себе купить дом в этой части Лондона, значит, она куда богаче, чем говорят бульварные газеты.
— Нет, мы взяли его в аренду у какой-то управляющей компании. Все эти компании такие квалифицированные и при этом многоголовые и совершенно безликие. Можно быть одновременно многоголовым и безликим? — рассеянно говорила Анжелика, изучая поднос с десертами, принесенный официантом.
— Угощайтесь, — сказал Гарри.
— Вообще-то, — проговорила она, опершись подбородком на ладонь и глядя ему прямо в глаза, — я бы сейчас с удовольствием переместилась в свою квартиру. Там можно было бы попить кофе. — Гарри смотрел ей в глаза. — Что скажете? — спросила Анжелика, и се голос прозвучал на целую октаву ниже, превратившись в возбуждающее мурлыканье. Гарри чувствовал себя так, словно она гладила его по бедру ладонью в бархатной перчатке. Анжелика улыбнулась: — Или вы предпочли бы остаться здесь и насладиться десертом?