Темное сердце магии
Шрифт:
— Это было настоящее шоу для девушки, у которой предположительно, есть только зрительный талант и магическая сила и парня, у которого якобы вообще нет магии. Если бы я не знала лучше, то сказала бы, что это выглядело почти как впитывающая магия вместе с принуждением.
Лицо Девона ожесточилось.
— А что, если так? Ты тут же побежишь к своему папочке, чтобы доложить ему? Потому что именно так поступил бы Блейк.
Дея вздрогнула при упоминании Виктора и Блейка, но в то же время в её взгляде вспыхнул гнев.
— Независимо от того, что ты обо мне думаешь, Синклер, я не монстр.
— Но ты — Драконис, — холодно ответил он. — А для Виктора такая информация была бы крайне важной.
— Он попытается нас убить и украсть нашу магию, — сказала я. — Ты это знаешь.
Дея уставилась на меня.
— Это правда? То, что ты сказала Кате. Что твоя мама и моя были сестрами? Что мы с тобой двоюродные сёстры?
Девон ахнул, услышав эту информацию, но ничего не сказал. Он знал, что это момент принадлежит нам с Деей.
— Посмотри на мой меч, а потом скажи, что думаешь.
Дея встала, подошла и взяла мой меч, а потом снова опустившись рядом со мной, положила мой клинок рядом со своим.
Они были почти идентичными.
На рукоятке моего меча была вырезана одна большая звезда, в то время как её — украшали три одинакового размера. Но рисунок из звёзд, который тянулся вниз по лезвию, был одинаковым. Было очевидно, что мечи принадлежали одной семье — семье Стерлингов.
Дея несколько секунд разглядывала клинки. В её глазах вспыхивали всевозможные эмоции, но я слишком устала, чтобы использовать зрение души и попытаться понять, что именно она чувствует. Наконец она поднялась на ноги, схватила свой меч и сунула его обратно в ножны.
— Что ты собираешься сказать людям? — спросил Девон. — О Кате и обо всём, что произошло?
В действительности он снова спрашивал, собиралась ли она сообщить Виктору о нашей магии.
— Ничего. Совсем ничего.
Рот Деи скривился, но её голос был грустным, когда она снова заговорила.
— Не переживайте. Никто ничего не спросит, потому что никто даже не заметил, что я пропала.
Она ещё секунду глядела на меня, затем повернулась и вышла из сарая.
Остальная часть ночи прошла в деятельном хаосе. Клаудия, Мо, Анджело, Реджинальд и Оскар вошли в лодочный сарай вместе с несколькими охранниками. Я рассказала Клаудии и моим друзьям о том, что произошло на самом деле, однако Клаудия решила не вмешивать в это дело Дею, поскольку дня неё и всех нас будет проще, если не станет известно о том, что Дея была здесь сегодня вечером.
И, как и сказала Дея, я тоже сильно сомневалась в том, что Блейк и Виктор захотят узнать, где она была. Я лишь надеялась, что у неё не будет неприятностей после её признания, что я позволила ей победить на турнире. Во всяком случае, помочь я ей не могла.
Девон вынес меня из сарая, и спустя час я лежала в лазарете в особняке Синклеров, где Анджело удивлялся тому факту, что я, использовав магию Девона и Феликса, смогла себя исцелить. Он объявил меня достаточно здоровой, чтобы вернуться в свою комнату, где я сначала приняла горячий душ и смыла всю кровь. Оскар суетился вокруг меня, всё время кружа вокруг моей головы и натаскал из кухни больше еды, чем я могла бы съесть. Но от пары сэндвичей с беконом вреда не будет. Да, бекон действительно всё делал лучше. Даже такую ужасную ночь, как эта.
Но мне нужно было сделать кое-что ещё, поэтому я закончила с ужином, вышла на балкон, схватилась за водосточную трубу и начала подниматься.
Как я и надеялась, Девон сидел на одном из шезлонгов на террасе и наслаждался великолепным видом, открывающимся на долину. Я, однако, не могла сегодня вечером оторвать глаз от Девона, поэтому направилась к нему, шаркая кроссовками по полу, чтобы дать ему знать, что я здесь. Девон встал. Он сделал шаг в мою сторону, но потом замешкался. Но ничего, поскольку я сама сразу подошла к нему.
Девон оглядел меня с ног до головы, его глаза задержались на моём животе, как будто он вспомнил ужасную рану и всю кровь, которая покрывала меня ещё совсем недавно. Теперь нас было уже двое, кто помнил. Но сегодня суть была не в этом, больше нет, поэтому я заставила себя выкинуть из головы ужасные воспоминания и призрачную боль.
— Должно быть, ты чувствуешь себя лучше, раз использовала водосточную трубу, чтобы подняться сюда, — подразнил он.
Я улыбнулась.
— Что-то вроде того.
Он снова стал серьёзным.
— Как ты себя чувствуешь на самом деле? Я хотел тебя проведать после всего, что случилось с Катей. Но потом подумал, что ты захочешь побыть немного одна.
Я посмотрела на него, посмотрела по-настоящему. У меня перехватило дыхание, когда я увидела тёплую заботу и сочувствие в его глазах. Даже сейчас, после всех неловких моментов между нами и постоянных отказов с моей стороны, его первым инстинктом было убедиться в том, что я порядке. Катя ошибалась во многих вещах, но насчёт Девона — нет. Он действительно был хорошим парнем, а вот была я дрянной девчонкой или нет, больше не имело значения, потому что я в него влюбилась.
И сегодня вечером я решила наконец действовать.
Он нахмурился.
— Лайла, ты в порядке? У тебя действительно странное выражение лица…
Я подошла, обняла его за шею и поцеловала.
Поцеловала так, как хотела уже несколько недель. Как представляла себе уже много раз. Поцеловала со всей глубиной этих чудесных, головокружительных, пугающих чувств, которые испытывала к нему.
И он ответил на мой поцелуй.
Мы стали единым целым, снова и снова продолжали поворачиваться, в то время как наши губы и дыхание смешались. Во мне вспыхивало всё больше чувств, так что казалось, будто каждое движение наших губ мечет искры в ночной воздух, так же, как они снова и снова взрывались в моём сердце. Девон прильнул ко мне ближе, и я ещё больше растворилась в нём, вдыхая его свежий хвойный аромат. Я видела, слышала, прикасалась, обоняла и ощущала только ещё Девона.
И мне это нравилось, нравился он.
Поцелуй был настолько совершенен, насколько можно себе представить, поскольку включал в себя всё, о чём я когда-либо мечтала и даже больше, и я не хотела, чтобы он заканчивался.
Но постепенно и он подошёл к концу, как в конечном итоге, подходит к концу всё хорошее.
Девон отстранился, его глаза были слегка стеклянными, а губы растянулись в глупую улыбку.
— Это за что?
— Просто потому что ты — это ты, — сказала я. — За то, что ты рядом, что присматриваешь за мной, как обычно.