Тёмное солнце
Шрифт:
По приказу Шемибоб йотль бросил свою колотушку и поспешил к ним на помощь. Общими усилиями они подтащили Фемропита к краю трещины. По его корпусу стекали потоки серебристой жидкости. Как только из-под слоя жидкого металла показался световой излучатель, Фемропит начал подавать сигналы, сообщая, что с ним все в порядке и он осознает происходящее. Шемибоб при помощи светящейся палочки объяснила ему, что они сейчас попытаются вытащить его на дорогу, а он должен помогать им по мере сил. Каменный бог согласился, что это хороший план.
Упругая лента дорожного полотна, прогнувшаяся под собственным весом, лежала на поверхности серебристого озера. Один ее край уходил под воду, но, к сожалению, Фемропит плавал по другую сторону дороги; его предстояло каким-то образом затащить на нее.
Шемибоб велела всем, кто держится на ногах, хвататься за веревку и помогать, невзирая на слабость. Вана отдала младенца на руки Дейву; тот доковылял на костыле до ближайшего камня и присел, наблюдая за происходящим.
После долгих трудов путникам удалось слегка приподнять передний конец Фемропита и взвалить на дорожное полотно. Передохнув, они снова взялись за канат, но как ни старались, им не хватало сил, чтобы затащить каменную тушу на дорогу. Тогда Шемибоб велела Фемропиту привести в движение свои гусеницы. Идея сработала. Траки начали загребать густую жидкость, каменный бог еле заметно пополз вперед, упругое полотно просело под его тяжестью, и он наконец выбрался из озера на дорогу.
Но как только под его гусеницами возникла опора, Фемропит с безумной скоростью рванулся вперед. Еще немного, и он провалился бы обратно в жидкий металл и носом вперед ушел бы на дно. Конечно, раньше или позже он снова всплыл бы на поверхность, но при этом он мог застрять под дорожной лентой, откуда его уже невозможно было бы извлечь.
К счастью, на самом краю ему удалось затормозить, и он осторожно выполз задним ходом на середину дороги, где Шемибоб велела ему остановиться. Вращая гусеницами в разные стороны, Фемропит крутился на месте, пока не развернулся носом вдоль осевой линии дороги. Затем он с осторожностью двинулся вперед, вскарабкался по провисшему полотну и вскоре оказался на твердой почве.
Друзья встретили его спасение радостными криками, и только младенец заплакал. Он опять проголодался. Вана бросилась его кормить.
Шемибоб указала Фемропиту путь к ближайшему ручью, где он смыл с себя остатки серебристой пленки, потравив при этом множество рыбы ниже по течению, и основательно увяз в грязи.
Когда канат просох, Шемибоб капнула на него жидкостью из маленькой склянки. Под ее действием клей рассыпался в порошок и камень наконец отвалился от брони Фемропита. Шемибоб скрутила веревку в моток и убрала обратно в свой мешок. Хузисст, не отрывая глаз, наблюдал за всеми ее действиями.
Посовещавшись, они решили перенести лагерь подальше от озера, поскольку в земле в любой момент могли открыться новые трещины, полные ядовитой металлической жидкости.
Через несколько ночей нога Дейва начала срастаться, боль в плече прошла, и настал момент двигаться дальше. Путники были неописуемо счастливы от того, что Фемропит снова с ними — рядом с ним они вновь почувствовали себя в безопасности. Его световой луч защищал их от любых врагов, а на его броне можно было ехать, давая отдых ногам. За день Фемропит проходил меньше, чем пеший путешественник, но зато он продолжал движение всю ночь, пока путники спали в машине Древних, закрепленной на его спине.
С каждым днем неотвратимо приближался тот момент, когда Дейву с Ваной придется попрощаться с товарищами и продолжить свой путь в одиночестве. Несмотря на это, они не падали духом и были полны решимости вернуться в родные земли.
Младенец, получивший имя Дрозд, рос крепким и здоровым, но своей необычной внешностью удивлял обоих родителей. Волосы у него были курчавые, как у матери, но не золотистые, а черные. Глаза оказались не карие, как у отца, и не зеленые, как у матери, а странного болотного цвета. Кожа у него была светлее, чем у Дейва, но более смуглая, чем у Ваны.
Слуш заявил, что лично он не разбирается в человеческой внешности, но статистика показывает, что практически во всех обществах метисы считаются исключительно красивыми. От этой темы он незаметно перешел к продолжительной лекции о человеческих расах. Как он утверждал, в древние времена человечество делилось на множество различных рас, зачастую практически неотличимых друг от друга. Со временем все эти народности перемешались и слились воедино, а затем возникли новые расы, непохожие на предыдущие; они в свою очередь уступили место единому человечеству, которое вновь разделилось на три или четыре подвида, и так повторялось многократно.
— По вашим меркам этот ребенок, вероятно, вырастет крупным, сильным, здоровым и, вероятно, даже умным. Обмен генетическим материалом пойдет вашим племенам на пользу. Насколько я знаю, у вас имеется обычай брать жен из соседних племен, но, боюсь, про него слишком редко вспоминают.
Дейв с Ваной заулыбались, польщенные его похвалой, но арчкерри был верен себе.
— Очень жаль, что такому славному малышу вскоре предстоит погибнуть. Шансы вашего выживания после расставания с нами столь малы, что…
Вскоре дорога привела их к месту, откуда до источника небесных фигур оставалось всего пятьдесят миль напрямик через джунгли. К счастью, от основного шоссе в нужном направлении отходила боковая дорога, по которой им удалось пройти еще часть пути, прежде чем она внезапно оборвалась среди холмов. Впереди на горизонте виднелся непреодолимый горный кряж. На каменистой почве здесь не росло ни травинки.
— Еще одна пустошь, — покачал головой Слуш. — В Драгоценной Пустыне по крайней мере присутствовала определенная красота, а здесь, куда ни глянь, лишь мрачное величие запустения.
— Интересно, отчего здесь ничего не растет? — поинтересовался Дейв.
— Мы, арчкерри, называем этот регион «Мертвой землей», — сказал Слуш. — Нам о нем ничего не известно, кроме того, что в нем гибнет любая растительность.
Они обратились к Шемибоб, но и она ничего не знала об этих землях. — Знание и незнание — как свет и тень, — сказала она. — Две противоположности, неразрывно связанные между собой. Обретя власть над одним, автоматически покоряешь и вторую. Идемте же, обретем власть над своим незнанием!