Тёмное солнце
Шрифт:
Также Шемибоб отметила, что победа над абстрактными понятиями всегда требует совершенно конкретных усилий. В данном случае усилий требовал переход через горы. Как и перед походом вглубь Драгоценной Пустыни, некоторое время пришлось потратить на подготовку припасов. Дожди в этой местности шли регулярно, так что запасаться питьевой водой не требовалось, но зато в любом ущелье их мог застать внезапный паводок. Кроме того, в горах не было оазисов, позволяющих пополнить запасы пищи.
Только через пять восходов Темного зверя им удалось собрать достаточно припасов. Малыш быстро рос и набирал вес. Дейв с Ваной ежедневно возвращались к спору, в каком из племен они поселятся по возвращении, и никак не могли прийти к согласию. Со временем эта ссора въелась им в мысли и начала отравлять каждую минуту, которую им удавалось провести вместе.
Когда они наконец приготовились выступить в дальнейший путь, йотль в очередной раз предложил выгнать Фирш и идти дальше без нее.
— От старухи нет никакой пользы, — доказывал он. — Она нам только в тягость. Лишний рот! Жрет нашу еду и ничего не делает! Избавимся от нее, легче будет идти. Нет, я не хочу обречь ее на долгую смерть от голода! Пристукнем ведьму, чтобы не мучалась, и с чистой совестью пойдем дальше.
Ведьма открыла рот, чтобы обругать йотля, но сдержалась и промолчала. Ее лицо приняло отстраненное выражение, как бы говоря: «Если хотите, скажите что-нибудь в мою защиту, а я не желаю утруждаться».
— Пусть вначале выскажутся представители примитивных рас, — предложила Шемибоб.
Слуш не относил себя к таковым, поэтому он промолчал. Дейв с Ваной переглянулись. Обоих посетила одна и та же мысль. Вероятно, Шемибоб требует их ответа, чтобы оценить, достойны ли они ее уважения? Станут ли они выше в ее глазах, если заступятся за слепую старуху? Или наоборот, ниже?
Или они сами выдумали себе несуществующие сложности?
Но если Шемибоб сейчас оценивает их душевные качества, то и йотль, сам того не понимая, проходит то же самое испытание. Несмотря на природную хитрость, многие тонкости человеческого поведения были ему недоступны.
— Ведьма принесла нам много пользы, несмотря на свою слепоту, — сказала Вана. — Да, она не ходит с нами на охоту, но зато помогает готовить добытую еду. Она коптит мясо и рыбу. Она присматривает за нашим малышом, пока я на охоте или сплю. Она многому научилась за время путешествия, хотя раньше за нее всегда трудились рабы.
— Кроме того, она никогда не жалуется и не ноет, хотя ей приходится тяжелее, чем нам всем, — добавил Дейв. — А Хузисст только и знает, что ворчать и ругаться.
— Этого я тебе не забуду! — прошипел йотль.
— Крепкая память — это хорошо, — сказала Шемибоб. — А вот злопамятность — очень плохое качество. Хузисст, ты своими глазами видишь, что ведьма постоянно делает что-то полезное. Ты не мог не отметить — или все-таки мог? — ее силу духа и сдержанность. Посмотри на нее! Не так давно она была всесильной госпожой на борту своего корабля. Рабы исполняли все ее прихоти, даже таскали на закорках, чтобы ей не приходилось ковылять по палубе. Затем она внезапно лишилась всего, пережила невероятные тяготы, но это не сломало ее. Насколько я знаю людей, многие на ее месте пришли бы в отчаяние и покончили с собой. Она же продолжает бороться, не сдается, делает все, чтобы быть полезной нам.
— И что с того? — воскликнул йотль. — Положим, у старухи сильный характер — хотя я с этим не согласен! Но какая разница? Дело не в характере. Дело в том, что она нам мешает, раздражает, не дает спокойно жить!
— Предположим, что ты тяжело заболел и не можешь делать ничего полезного, — сказал Дейв. — Мы вынуждены тратить время и силы, чтобы ухаживать за тобой, кормить, защищать от опасностей. Ты хочешь сказать, в такой ситуации правильно будет тебя бросить или убить?
— Но ведь мне потом станет лучше и я опять буду вам полезен! — возразил йотль.
В этот момент Слуш решил, что ему надоело слушать пререкательства примитивных народов, и заявил:
— Ты злишься на Фирш, потому что она раньше помыкала тобой, а тебе не хватало смелости ей перечить. Кроме того, она отняла твое яйцо души и пыталась тебя убить. Но если бы ты оказался на ее месте, ты повел бы себя точно так же. Так в чем же различие между вами?
— Единственное различие, — продолжал он, — состоит в том, что лишись ты зрения и сил, тебе не хватило бы душевной стойкости это пережить. Ты молодой, здоровый, зрячий — и все равно постоянно ворчишь и ноешь. Как бы ты себя повел, если бы стал слепым и беспомощным?
— Это твои догадки и фантазии, — сказал йотль. — Давай вернемся к реальности!
— Многие считают свои убеждения «реальностью», потому что не могут представить себе, что жизнь может быть устроена иначе, — отметил Слуш. — Но позволь задать тебе один вопрос. Попробуй на минуту вообразить себя на месте Фирш. Прислушайся к себе. Ты не испытываешь к ней никакого сочувствия?
— К этой карге? — возмущенно вскричал Хузисст.
Кентавр развел руками. — О Шемибоб, я передаю слово вам.
— Мне нечего добавить, — сказала та. — Думаю, представители людской расы достаточно высказали в ее защиту, в основном с прагматических позиций, но и некие зачатки сопереживания у них налицо. Впрочем, избыток сопереживания так же вреден для психики, как и его полное отсутствие.
— И все же, — продолжала она, — мы выслушали достаточно аргументов в пользу Фирш. Она безусловно принесла нам — и продолжает приносить! — много пользы. Следовательно, она остается с нами.
Дейв ожидал, что вопрос будет решен голосованием, но, судя по всему, такая мысль даже не пришла Шемибоб в голову. Ну что ж, по крайней мере она поинтересовалась их мнением…
Также юноша был убежден, что все они сейчас прошли некое испытание перед лицом Шемибоб, отчего ее отношение к ним стало более благосклонным.
Но если немного подумать, то и позиция йотля была ему достаточно близка…
Однако завершающую точку в разговоре поставила Вана. — От нашего ребенка точно нет никакой пользы, а хлопот с ним много. Что скажешь, Хузисст? Может, предложишь и его бросить?
40
Под затмевающим небеса брюхом Зверя уже сгущались сумерки, когда Фемропит наконец обогнул гору и остановился на краю раскинувшейся перед ним долины. В самой ее середине виднелась глубокая впадина, из которой поднимался Дом Небесных Фигур. Его обширное основание скрывалось в сумраке долины. Свет горизонта, сочащийся между окружающих горных вершин, выхватывал из тени вершину единственной башни Дома.