Темное время суток
Шрифт:
Кстати, о деньгах.
Как ты собираешься выживать в чужом слое без презренного металла? Устроишься на работу? Срез должен быть густонаселенным. Без лишней бюрократии. С возможностью достать фальшивые документы. Затеряться, подыскать работу без знания языка.
Утопия.
Мекка дауншифтеров, умеющих путешествовать между слоями. Столетие назад там случился мягкий апокалипсис. Так выразился профсоюзный куратор. Глобальное потепление перекроило планетарную карту. Часть территорий затопило. Где-то образовалась пустыня,
Утопия быстро оправилась от катаклизмов. Рождаемость восстановилась после незначительного спада. Миллиарды людей, живущие на островах, кочующие по морям и азиатским степям. Новые мегаполисы. Хорошая экология. Отсутствие ядерной угрозы. Если и бежать, то в Утопию.
Рамон поднял глаза.
— Только не говори мне про Утопию, — хмыкнул Валик.
— Скажу. Именно туда мы и отправимся.
Пожав плечами, ведун встал.
— Когда?
— Через пару часов. Надо свернуть лагерь.
Рамон часто вспоминал день, когда встретил вербовщика. Случилось это задолго до развода. Визит вербовщика, как выяснилось, лишь продлил агонию Никиты. Времена были тяжелые. Люди возвращались с войны в Курдистане и пытались наладить жизнь. Потерянное поколение. Убийственные навыки Рамона оказались невостребованными. Пришлось перебиваться то грузчиком, то охранником, то боевым экспедитором, сопровождающим дальнобойщиков в путешествии через казахские пустоши.
Возвращаться домой не хотелось.
Когда они стали чужими? После того, как врач сказал, что Вика не может иметь детей? После войны? Или еще раньше…
Вербовщик нашел Рамона в придорожной забегаловке. Очередной вояж через степи. Пустынное шоссе, травяной океан до горизонта. Фура на парковке. И больше никаких машин. Дальнобойщик о чем-то переговаривается с заправщиком. В кафе — ни души. Рамон неспешно поглощает картошку фри и свекольный салат. На очереди сомнительного вида чебуреки. Растворимый кофе без сахара. Фоном — тихо бормочущий телевизор на кронштейне.
Телевизор пристроился в дальнем углу кафешки.
Всевидящее Око.
Вербовщик уселся перед Никитой, не проронив ни слова. Взял для приличия чашку чая. Пакетик «Гринфилда» напоминал утопленника, решившего оставить на берегу предсмертную записку.
— Никита, — сказал вербовщик.
Рамон оторвал взгляд от картошки. В здешних краях ему не доводилось бывать. Вероятность встретить знакомого нулевая.
Подобрался.
Боевой экспедитор обладает широкими полномочиями. Имеет право на ношение оружия. Может применять это оружие в случае доказанной агрессии преступника.
Рамон уже тогда предпочитал дробовик. Конечно, в кабине фуры припасена штурмовая винтовка, но это — для серьезных баталий. В помещениях лучше использовать обрезы и пистолеты-пулеметы.
Вербовщик перехватил взгляд Рамона.
— Даже не думай.
Обрез лежал на столешнице справа.
— Просто послушай, — продолжал вербовщик спокойным, не терпящим возражений, тоном. — Я скажу пару слов и уйду. Меня не интересует твоя фура. Мне плевать на твой груз. Но если дернешься к обрезу — тебе крантец.
В слое Рамона никто не говорил «крантец». Но угроза почему-то не казалась пустой. На войне Рамон стал чуять опасность. Он безошибочно распознавал тех, кто может создать проблему. Мужик напротив относился к этой категории. Создатели проблем.
— Есть работенка для тебя, — сказал вербовщик.
— Какая?
— Странная.
— Ближе к делу.
Собеседник ухмыльнулся.
— Ты не поверишь, что за это могут платить. А я не люблю терять время. Поступим так. Сейчас я встану и уйду. Ты закончишь рейс и вернешься домой. Войдешь в подъезд, откроешь почтовый ящик. Там будет лежать конверт. Внутри — деньги и дальнейшие инструкции.
— Почему бы мне просто не забрать деньги?
Вербовщик пожал плечами.
— Забирай.
— В чем подвох?
— Это аванс. Заработать можно гораздо больше.
Сказав это, вербовщик поднялся и ушел.
Рамон доел картошку, выпил остатки холодного кофе и последовал за нежданным нанимателем.
Снаружи никого не было.
Кроме дальнобойщика и хозяина заправки, разумеется. Если этот псих прикатил на машине, то отъехать незаметно у него бы не получилось. Во-первых, на кольцевом выезде не разгонишься. Во-вторых, трасса стрелой упирается в степь. И там — ни одной машины.
Чувствуя себя идиотом, Рамон обошел здание заправки. Ни души. Заглянул в туалет — пусто. Не в степь же этот мужик свалил?
Наваждение какое-то.
— Макс, — Рамон приблизился к дальнобойщику. Тот обернулся. Бородатый детина в кепке с триколором, камуфляжных штанах и дутой безрукавке. — Ты видел этого придурка?
— Какого? — Не понял дальнобойщик.
— Из кафе только что вышел.
— К нам никто не подходил, Никита.
По лицу заправщика Рамон многое понял. Ты сумасшедший укурок, говорило это лицо. Убирайся с моей заправки. И поменьше закидывайся всякой дрянью.
— Ладно, поехали, — Рамон шагнул к фуре.
Полина высыпала в котелок остатки риса. Вода закипела быстро — Кадилов где-то раздобыл сухих дров. Рамон вскрыл охотничим ножом банку тушенки, поставил рядом с пустой кружкой на траву и пошел складывать палатку.
Полина чувствовала себя неважно, но держалась.
Разговаривали мало.
Рамон бросил взгляд на полностью укомплектованные рюкзаки, стоящие с подветренной стороны тамбура. Хорошая девочка. Слышала разговор и поняла, что нужно быстро свертываться. Даже спальники и карематы в боевой готовности.