Темные Дни
Шрифт:
Лукас покачал головой.
– Бунт на заводе был только началом. Одной искрой в бушующем огненном аде.
– Это звучит зловеще.
Я собиралась пошутить, но мама посмотрела на меня. Снова кладя ручку к себе в рот, я жестом велела ему продолжать. Как я смею прерывать время истории!
– Мастер на заводе был одним из самых уважаемых мужчин города. В первую ночь свободы греха, ему не повезло столкнуться с Жадностью. К тому времени, когда он пришел на работу на следующий день, он был убежден, что его зарплата
Я фыркнула.
– Каждый человек в Америке чувствует себя таким образом и сейчас.
Лукас наградил меня странным взглядом и продолжил, как будто я ничего не говорила.
– К сожалению, это был тот же день, когда хозяин собирался посетить мельницу. Он пришел с женой и двумя детьми. Мастер, имея при себе недовольных сотрудников, встал во главе рабочего восстания.
Это не звучало как история, которая закончилась на хорошей ноте с радостными встречами.
– Я держу пари, что все пошло не очень хорошо для владельца.
Он покачал головой.
– Он и его семья были убиты, разорваны в клочья и лишены всего.
Было ужасно, что они убили этого парня и его жену, но двоих маленьких детей?
– Это серьезно испортило все.
– Это было ужасно, - согласился Лукас.
– И, конечно, Жадность никогда не удовлетворяется. Оставшиеся в живых на мельнице хотели большего, и они вышли на улицы, чтобы получить это, грабежи и мародерство по всей дороге в соседний город.
– Только успевай считать тела, - прошептала мама в ужасе.
– Именно так, - ответил Лукас.
– Что о других грехах. Похоть и Зависть разорвали семьи, а Лень уничтожила местные предприятия. Обжорство заставило людей потреблять пищу в избытке, желая набивать свои желудки ещё больше. Через три дня, они потребили все продукты питания в городе и разорили экономику. Грехи были пойманы вскоре после этого, но, конечно, ущерб уже был нанесен. Города были в руинах.
Что-то было не так. Конечно, Лукас может быть каким-то сумасшедшим, но очень горячим, ботаником истории, но все подробно знать о грехах? Ни один человек не будет знать все это. Он говорил так, как будто был там. Как будто он видел все это.
– Все в таких мельчайших подробностях, вы же не нашли это на пыльных страницах книг по истории. Откуда вы все это знаете?
– Он из другого мира, - сказала мама.
– Очевидно.
– Другого мира?
– Лукас в смущении посмотрел на маму, а потом на меня.
– Не человек, - пояснила я. Я любила, когда она была неправа. Это давало мне такое теплое и пушистое ощущение, что, к сожалению, происходило не так часто.
– Чем ты, очевидно, не являешься.
Глаза мамы сузились. Она, должно быть, поняла, что я была права.
– Лукас, скажи мне, откуда у тебя есть такие глубокие знания истории коробки.
Он затих на мгновение, прежде чем встал.
– Я был в коробке.
ГЛАВА 3
–
С пустым выражением он кивнул.
– Да.
– Ты один из грехов, - сказала мама, понимая что к чему.
– Да, - снова сказал он.
– Подожди. Один из грехов? Один из семи смертных грехов? Находится здесь, в нашем офисе?
– я сделала глубокий вдох и вскочила со стула. Кивнув маме, я сказала.
– Это тебя вообще не волнует?
Она проигнорировала меня и указала на Лукаса.
– Итак, вы...инфицировали это тело?
– Это тело было заражено, - подтвердил он. Его челюсть напряглась, затем дернулась. Руки были неподвижными, он снова сел.
Я сделала то же самое, отказываясь отрывать свои глаза от него. Это потому, что он был грехом. Плохой парень. Не потому, что он был просто на глазах. Правда.
– Какой грех?
– Гнев.
Выражение мамы потемнело. Я знала этот взгляд. Это было что-то пахнущее рыбой в Фрипорт.
– Если вы один из грехов, почему вы пришли к нам за помощью? Если они провалятся, то провалитесь и вы.
– Когда я сказал, что был знаком с вашей семьей, это потому что я знал вашего отца, Клер.
– Откуда вы знаете моего отца?
Мама была королевой покер фейса. Она, возможно, также спрашивала парня из гастронома фунт швейцарского сыра с той же срочностью в её голосе. Но я знала её лучше, чем кто-либо в мире. Она пыталась найти к нему подход.
– После того как мы были выпущены в 1959 году, прямо перед началом беспорядков, я разыскал вашего отца и предложил свою помощь. Джозеф Даркер это тот, кто загнал Грехи обратно в коробку.
Мама кивнула.
– Ага.
Она казалась удовлетворенной, но я все ещё нет.
– Ты говоришь, что пошел к дедушке и предложил помочь ему закрыть коробку со своими приятелями? Все это, вроде бы, по доброте душевной?
– я скрестила руки на груди и засмеялась.
– Не обижайся, но я не вижу в Гневе трагического героя. Все это звучит слишком бескорыстно.
– Вы меня не знаете, - он нахмурился.
– И это было отнюдь не бескорыстным. Я предложил свою помощь в обмен на свободу.
– Твою свободу? Как это работает, если вы все должны быть упакованы вместе?
– я откинулась назад, кладя ноги на стол. Один взгляд от мамы, и я сбросила их на пол.
– Все семь грехов должны быть внутри коробки, прежде чем она закроется, - подтвердил он холодным голосом.
– Но ты же грех, не так ли? Ты сбежал из коробки и инфицировал кого-то. Ты не можешь изменить то, что ты...Полагаясь на то, что ты сказал нам, коробка призовет тебя, если время иссякнет. Как может быть способ избежать этого?