Темные Фейри
Шрифт:
Элис падала на землю, а я в последнюю секунду перед смертью выхватил ее из воздуха когтями задних лап. Лучше не убивать vampirina (прим. пер.: вампиршу).
Ее крики затерялись в ветре, когда я расправил крылья и два мощных удара унесли нас ввысь. Я летел по спирали все выше и выше, моя хватка на ней крепчала, а Академия Авроры уменьшалась, превращаясь в готическую тень внизу.
Я наклонил голову к небу и выпустил свою магию Ордена — крутящийся водоворот электричества пробил дыру в облаках. Даже луна, казалось, уклонилась от моей силы. Я был зверем. Королем. Воином. И никто
Тень привлекла мое внимание внизу и я заметил Габриэля, который мчался к нам навстречу, глаза как железо, рот в тончайшей линии, которую я когда-либо видел.
Я наклонил голову в его сторону, посылая предупреждающую молнию мимо его головы.
Какого черта он думал, что изображает?
Его черные крылья простирались почти на восемь футов в ширину, сильно бились и несли его ко мне со свирепой скоростью. Серебряная броня блестела на его коже, когда он призывал ее для защиты и я знал что это означает. Война.
Я позволил ему налететь на меня, хлестнув своим острым, как бритва, двузубым хвостом из стороны в сторону, чтобы попытаться сбить его с ног. Он с изяществом пронесся по ветру, увернувшись от удара и исчезая под моим брюхом.
Я зарычал, когда что-то резануло меня по ноге и три слова прозвучали из уст Габриэля: — Доверься мне, Элис.
Он снова чем-то резанул меня и я зарычал, когда моя хватка ослабла и Элис освободилась. Она выпала. Я почувствовал, что она падает и паника на мгновение охватила меня, когда я бросился вниз, чтобы поймать ее. Мои глаза практически налились кровью, когда я увидел ее в объятиях Габриэля, словно он был ангелом, спустившимся прямо с небес, чтобы спасти ее.
Внутри меня и вокруг меня в облаках разразилась буря, когда я бросился к нему, ярость пульсировала под моей чешуей. Я уставился на Элис в его объятиях и рык прозвучал во мне подобно грому. Я не мог бороться с ним, пока он держал ее и ухмылка на его лице говорила о том, что он знал это. Может, я и хотел поставить ее на место, но я никогда бы не причинил ей вреда. Теперь вмешался он, но он не имел права.
Я отвернулся от них, моя ярость была слишком сильна и я взмыл в облака и полетел как можно дальше от них. Я обрушил бурю на академию, погрузившись в уныние, утопая в грохоте грома и бесконечной тьме своей собственной бури.
13. Элис
Габриэль крепко обнял меня, когда я прижалась к его груди, а ветер хлестал мои короткие волосы, бросая их мне в глаза. Дождь хлестал по нам, но он взмахом руки отводил его в сторону, контролируя воду, отклоняя ее путь и сохраняя нас сухими.
Его мощные крылья сильно били, поднимая нас к серебряному шару луны на несколько вечных секунд, прежде чем он повернул вправо, переворачивая нас и мы снова спикировали к земле.
У меня свело живот и я испуганно вскрикнула, обхватив его шею руками, прижавшись к нему так, словно от этого зависела моя жизнь. Так оно и было. Даже если у меня были веские причины подозревать, что он убийца. Но он только что спас меня. Что, черт возьми, я должна была думать?
Мое сердце бешено колотилось, а мысли были как в тумане, в котором оставалось место только для одной единственной вещи. Я не хочу умирать!
Габриэль мчался к крыше башни общежития, не сбавляя скорости и я прижалась к нему, зажмурив глаза, не в силах смотреть,
Он остановился, сделав несколько резких движений, когда приземлился и ощущение головокружения в моем животе наконец-то утихло.
Прошло еще мгновение, прежде чем я смогла открыть глаза и подняв голову, я увидела, что Габриэль смотрит на меня с беспокойством.
— Ты ранена? — спросил он, его голос был хриплым.
Я медленно покачала головой, не в силах оторвать взгляд от его стальных серых зрачков. Сегодня они были цвета грозовой тучи, полные тайн и силы.
— У Данте горячая голова. Он выплеснет эту агрессию и забудет о ней уже завтра. Хотя, наверное, будет лучше, если ты не вернешься сегодня в общежитие, — задумчиво сказал он, ставя меня на ноги и я отступила от его руки.
Я кивнула, не зная, что мне на это ответить. Часть меня никогда не хотела возвращаться в ту комнату снова. Но если я этого не сделаю, я никогда не получу ответы, которые мне нужны, чтобы понять, кто виноват в смерти Гарета и эта дыра в моем сердце никогда не заживет.
Не то чтобы я действительно думала, что это возможно.
О чем ты думала, когда пришла сюда? Ты настолько не в своей тарелке, что это неправда. Выступать против фейри, более могущественных, чем ты и противостоять бандам, настолько безжалостным, что даже ФБР не может их остановить. Ты просто глупая маленькая девочка. Ты не можешь добиться справедливости для Гарета. Ты даже не знала, что он в опасности. Ты бесполезна. Жалкая.
Я отвернулась от Габриэля как раз перед тем, как скатилась первая слеза. Мое сердце затрепетало от паники, когда стены, которые я возвела, чтобы сохранить свою силу, рухнули и горе хлынуло внутрь, угрожая раздавить меня.
Мои босые ноги мерзли в лужах, образовавшихся на крыше, так как вокруг нас продолжалась буря. Габриэль остановил дождь, но раскаты грома и вспышки молний в небе не удалось сдержать.
Слезы полились еще сильнее и я обхватила себя руками, сделав несколько шагов к краю крыши. Я пыталась сдержать их, но чем больше я это делала, тем больше они, казалось, пробивались наружу. Я все крепче сжимала себя в руках, постепенно теряя контроль.
Прохладный ветер хлестал вокруг меня и я дрожала. На мне была только моя тонкая пижама, состоящая из футболки и пары шорт. Не то, что я выбрала бы для полуночной прогулки в марте во время грозы. Но холод давал мне возможность сосредоточиться на чем-то постороннем, достаточно, чтобы сдержать самые сильные слезы и сдержать рыдания, которые грозили вырваться из моего горла.
На мое плечо опустилась рука и я замерла, услышав шорох перьев.
— Я вижу, как тебе грустно, даже когда ты не плачешь, — вздохнул он. — Тебе не нужно прятать от меня свои слезы.
Его хватка на моем плече немного ослабла и я позволила ему повернуть меня к себе лицом, глядя на него сверху, пытаясь сдержать бурную скорбь, которая поднималась во мне на поверхность.
С тех пор как Гарет умер, я была одержима мыслью о том, что его убили и идеей поймать преступника и заставить его заплатить. Я проплакала целый день, а потом перестала. С тех пор я так и не позволила себе почувствовать горе, которое, как я знала, должна была почувствовать. Я стремилась к цели мести и возмездия, но что потом? Его бы все равно не было. Я бы осталась одна…