Темные тропы
Шрифт:
После прочтения записки состояние Лены было близко к обморочному. Не желая верить в то, что ее так незамысловато и подло обманули, она несколько раз перечитала послание, заглянула на другую сторону листа, будто ожидая увидеть там коротенькую фразку: «Я пошутил», – и только после этого исступленно скомкала лист бумаги и обессиленно повалилась на стул.
Всего лишь сорок минут назад она имела все, что нужно для нормальной человеческой жизни: жилье, работу, мужа, любовника и в перспективе надеялась женить на себе какого-нибудь удачливого бизнесмена, успевшего поймать свою синюю птицу за хвост и впрячь ее в новенький «мерседес». Благо для этого у нее были все данные: красиво слепленная рыжая головка с кукольным личиком, точеная фигура и завидная женская хватка.
Оглоушенная и раздавленная, Лена даже не заметила, что плачет. Из этого состояния безысходности ее вывел резкий телефонный звонок. И тут же у нее появилась слабая надежда, что это лишь недоразумение, ошибка или жестокий розыгрыш. Подбегая к телефону, она молила бога, чтобы это оказался Антон Скоробогатов. Одно его имя значило для нее сейчас гораздо больше, чем вся предыдущая жизнь, а сам он начисто утратил человеческие черты и превратился в некий символ возврата к жизни.
Звонок окончательно разочаровал Лену. Новый владелец квартиры на всякий случай поинтересовался, есть ли кто дома и сообщил, что намерен заехать сегодня во второй половине дня и оставить кое-что из вещей. Молча выслушав его, Лена швырнула трубку мимо аппарата и только после этого тихо произнесла:
– Пошел ты в задницу, говнюк!
Далее оставаться в квартире Скоробогатова нельзя было по любым соображениям, но у Лены совершенно не было сил, чтобы покинуть ее. Семейные деньги, которые она забрала из дома, казались в ее положении такими мизерными, что о них неприятно было вспоминать – их хватило бы не более чем на месяц нищенского существования. Что делать дальше, Лена не знала, размышления о будущем доставляли ей физическую боль, а улица, где она вскорости должна была очутиться, пугала ее своей открытостью. Где-то там, вне стен этого дома, за ней уже начиналась настоящая охота, и, думая об этом, Лена явственно ощутила тяжелые запахи несвежего белья и параши.
Мысль о семейной «копилке» пришла не сразу. Предательство Антона и последующие переживания лишили ее возможности рассуждать спокойно и трезво. Но когда Лена достала тоненькую пачку денег и бегло пересчитала их, в памяти неожиданно всплыли три с половиной тысячи долларов.
Лена с Сергеем не принадлежали к числу людей, которые месяц за месяцем с получки откладывают в чулок на черный день и уж тем более на далекую старость. Одна зарплата у них уходила на необходимое, другая – на развлечения. Но симпатичная идея сделаться рантье в свое время захватила Калистратовых, как и многих других граждан, мечтающих без особого риска и суеты делать свой маленький бизнес на деньгах. А вскоре подвернулся случай: посредничеством Сергей заработал две тысячи долларов, и вся сумма была отдана знакомым под неплохой процент. Спустя полтора года две тысячи превратились в три с половиной, но забрать их можно было, только предупредив благодетелей за неделю.
Вспомнив о «копилке», Лена бросилась к телефону, набрала рабочий номер подруги и от нетерпения заскребла ноготками по столу.
– Алло? – услышала она, и этот спокойный знакомый голос словно вернул ее на полтора часа назад, когда мир вокруг нее еще включал в себя всю палитру цветов и оттенков.
– Тань! – закричала она. – Тань, это я, Лена. Тань, слушай и не перебивай. Понимаешь, я очень сильно влипла. Мне срочно нужны мои деньги. Срочно. Понимаешь? От этого зависит, жить мне или нет.
– Но ты же знаешь, надо за неделю… – послышался растерянный голос подруги.
– Таня,
– Подожди, я спрошу, – после небольшой паузы ответила подруга и положила трубку на стол.
Время тянулось тошнотворно медленно, и пока Татьяна выясняла, можно ли клиенту в порядке исключения забрать деньги сегодня, Лена отдавила себе ухо телефонной трубкой и изгрызла нижнюю губу. Она со страхом дожидалась ответа и вслух, шепотом торопила ее:
– Ну, давай же, давай, скорее…
Почему-то только сейчас Лена особенно остро почувствовала, насколько опасно оставаться в этой квартире. Все здесь: стены пол и потолок сделались ей ненавистны, и, чтобы лишний раз не мучить себя, она старалась не смотреть по сторонам.
Наконец подруга снова подняла трубку и тихо, но внятно проговорила:
– Завтра в девять утра привезут деньги. Подъезжай в половине десятого. Только смотри, не опаздывай. – И совсем понизив голос, добавила: – Мне, между прочим, это не за просто так делают.
– Тань, спасибо! – громко, с надрывом поблагодарила Лена. – Я отплачу тебе. Ты даже не представляешь, что для меня сделала. Я завтра буду. Извини, больше не могу говорить.
Из квартиры Скоробогатова Лена вышла уже не такой отчаявшейся, какой была до разговора с подругой. Ощущение полной безнадежности несколько притупилось, появились какие-то размытые планы, которые роились в голове словно насекомые, мешая друг другу оформиться во что-то конкретное. На улице к этому сумбуру добавились маниакальный страх и подозрительность. В каждом прохожем, в любом проезжающем автомобиле Лена видела тех самых страшных людей, которые будут разыскивать или уже разыскивали ее. Разгулявшееся воображение отчетливо рисовало ей, как однажды они появятся, бросят ее в машину и навсегда увезут из этой знакомой жизни в другую, думать о которой было невыносимо страшно.
Пробежав сгоряча метров четыреста, Лена от усталости едва не повалилась на раскаленный асфальт. Только сейчас она заметила, какая на улице жара, и поняла, что с тяжелой сумкой такой темп долго не выдержит. Кроме того, она вдруг открыла для себя, что бежит не целенаправленно, не куда-то и не к кому-то, а просто убегает подальше от дома Антона. И тут же на нее свалилась та самая проблема, от которой она мысленно отбивалась последние полчаса: куда идти? Этот сволочной вопрос словно вышиб у нее из-под ног почву. Лена привалилась к стене, с отчаянием на лице окинула взглядом рыжую от солнца, задымленную улицу, грязные с подтеками дома, и ей захотелось зажмуриться, а лучше – раствориться в воздухе, потому что все окружающее ее пространство и предметы источали смертельную угрозу. В голове у Лены замелькали какие-то фамилии, адреса, номера телефонов. Она в панике начала перебирать в уме школьных друзей, родственников и знакомых, но каждый раз сама же и отвечала себе одним и тем же словом: «Нельзя! Нельзя! Нельзя!»
Наконец сообразив, что здесь она ничего не придумает, Лена попыталась взять себя в руки. Стараясь соблюдать хотя бы внешнее спокойствие, она добралась до ближайшего ларька, купила пачку сигарет, хотя не курила уже больше двух месяцев и, подумав, банку крепкого пива.
Лысый безжизненный дворик, куда занесло Лену, напоминал недавно покинутую стоянку древнего человека, дорвавшегося до всевозможных благ цивилизации: кругом валялись жестянки из-под пива, бутылки и обрывки газет. В воздухе стоял крепкий до осязаемости запах тухлой рыбы, который сохранялся здесь даже в ветреную погоду. Два полупьяных грузчика бодро сновали с картонными коробками между микроавтобусом и открытым складским люком. За их работой наблюдал пожилой усатый кавказец в кожаной куртке, который, впрочем, делал вид, что не имеет к алкоголикам и коробкам никакого отношения. А грузчики безыскусно подшучивали друг над другом, смачно матерились, и за всем этим возбужденным трепом определенно проглядывало ожидание и надежда на скорое продолжение прерванного праздника.