Темные тропы

Сергей Калистратов, двадцатичетырехлетний молодой человек с обыкновенной внешностью, но красивыми рыжеватыми кудрями, имел средне-экономическое образование, малогабаритную двухкомнатную квартиру в Кузьминках и хорошенькую ровесницу-жену, с которой они вместе работали в недавно созданном мелком банке «Золотой рассвет». Его жизненное кредо укладывалось в одну короткую фразу: «Чтоб было хорошо». Две приличные зарплаты, его и жены, да редкие случайные приработки позволяли придерживаться этого принципа, и на фоне не очень сытого детства и юности теперешняя жизнь выглядела вполне сносной. Правда, только до вчерашнего дня.

Калистратов вместе с толпой вывалился из битком набитого автобуса, молниеносно окинул взглядом большой, как стадион, пустырь перед домами, затем, чертыхаясь, поправил на себе измятый пиджак и оглядел затоптанные в автобусной свалке светлые замшевые туфли. На них четко обозначились два подковообразных грязных следа от каблуков.

Здесь, в не застроенном еще районе, метро не было, автобусы ходили часто только в часы пик, а потому даже в одиннадцать вечера частенько приходилось терпеть давку. Но сейчас в толкучке он чувствовал себя значительно спокойнее, справедливо полагая, что те, кто за ним охотятся, ездят в автомобилях.

От автобусной остановки до дома было не более двухсот метров, но Сергей пошел в обход, за домами, чтобы его нельзя было увидеть из окон квартиры. Он сделал большой крюк, затем остановился напротив подъезда метрах в ста и некоторое время наблюдал за дверьми и окнами лестничных площадок. Один раз на пятом этаже мелькнула темная мужская фигура, и Сергей непроизвольно отпрыгнул за угол, но потом сообразил, что в темноте на таком расстоянии разглядеть его невозможно, и снова вышел.

Простояв так больше часа, Калистратов понял, что в подъезде никого нет. Правда, засада могла ожидать его в квартире, но даже будучи трусом, Сергей рассудил правильно: с точки зрения тех, кто искал с ним встречи, его возвращение домой выглядело по меньшей мере глупо, поскольку они не знали всех обстоятельств дела. Кроме того, Калистратов был слегка пьян, а нынешнее безвыходное положение не оставляло ему выбора.

В дом входили и выходили соседи, иногда они появлялись в окнах лестничных площадок, но кого-то постороннего, кто обосновался бы здесь надолго, он не заметил. Не было даже знакомых подростков, обычно стоявших на третьем этаже с гитарой или замусоленной колодой карт. И тогда он решился.

В подъезд Сергей вошел с сильно бьющимся сердцем. Он не сразу попал в кнопку лифта, затем мучительно долго ждал, пока тот опустится на первый этаж, а когда двери открылись, сердце у него подпрыгнуло к горлу: из лифта вышел незнакомый здоровяк с непропорционально маленьким дипломатом в руке. Обмерев от испуга, Калистратов отшатнулся в сторону, блефуя, сунул руку в карман куртки, но человек не обратил на него никакого внимания и спокойно пошел к выходу.

Оказавшись у двери в собственную квартиру, Калистратов еще раз испытал удушливое состояние испуга, когда из соседней квартиры выскочил мальчишка. Он на бегу поздоровался и побежал вниз по лестнице, а Сергей долго после этого никак не мог попасть ключом в замочную скважину.

В квартире было совершенно темно, но Сергей не стал зажигать свет, боясь привлечь внимание с улицы. Он на ощупь пробрался в спальню, и здесь при слабом свете уличных фонарей убедился, что в его жилище уже побывали. Секретер был полностью выпотрошен, на полу валялись книги и бумаги, под ногами похрустывало битое стекло и даже тахта была крест-накрест вспорота и поставлена на бок.

– Обшмонали, сволочи, – тихо сквозь зубы проговорил Калистратов, пытаясь представить картину погрома при электрическом свете. Он подошел к секретеру, сунул руку туда, где еще недавно стояли книги, и, ткнувшись пальцами в заднюю стенку шкафа, еще раз выругался: – Уже успели, гады. – Купленный в прошлом году на Птичьем рынке дешевый газовый пистолет исчез вместе с пачкой патронов, как, наверное, и все, что было ценного в квартире.

Аккуратно поставив на пол располосованную тахту, Калистратов сел, закурил и задумался, что делать дальше.

Прошло всего два дня с тех пор, как Сергей с женой Леной и своим школьным дружком Антоном Скоробогатовым похитили из банка «Золотой рассвет» небольшой синий чемоданчик с наборным замком и замысловатым тисненым вензелем в левом верхнем углу. В обтянутом дорогой кожей «дипломате» должно было лежать больше миллиона долларов. О том, что деньги появятся во вторник, случайно узнала Лена, которая работала секретарем заместителя директора банка. Она подслушала разговор своего немолодого начальника с невзрачным посетителем, больше похожим на обыкновенного конторского служащего какого-нибудь мелкого строительного управления. Этот пожилой облезлый гражданин совсем не производил впечатления миллионера: одет он был в кримпленовый костюм двадцатилетней давности, несвежую сорочку, заношенную до желтизны, и разбитые туфли со стесанными почти до подошвы каблуками. Не менее отталкивающе выглядело и лицо посетителя: прежде всего оно было удручающе скучным, и только поборов в себе неприязнь и приглядевшись, можно было увидеть, что у гражданина водянистые голубые глаза, он как-то неравномерно плешив, имеет рыхлую пористую кожу и большой, усыпанный угрями нос.

Загадочный визитер вошел в приемную почему-то боком, по-крабьи, смущаясь оглядел сияющее стеклом и латунью помещение и, словно понимая собственное несоответствие роскошной обстановке, сморщился и хриплым тенорком произнес:

– Александра Гавриловича мне… Мы договаривались.

– Во-первых, здравствуйте, – высокомерно ответила Лена, оглядев посетителя с нарочито презрительной гримасой.

– Да, извините, здравствуйте, – спохватился незнакомец. Видно было, что он страшно нервничает и от напряжения лоб его покрылся бисеринками пота, которые визитер машинально смахнул рукавом. – Он мне назначил на три часа, – пояснил пожилой гражданин и зачем-то посмотрел на левое запястье, где никаких часов не было и в помине.

– Фамилия, – тем же тоном спросила Лена, заглянув в список разрешенных посетителей.

– Иванов Николай Семенович, – торопливо ответил посетитель и запоздало достал из кармана мятого пиджака скомканный носовой платок той же тошнотворной несвежести, что и весь его музейный гардероб. Посетитель зажал его в кулаке, остервенело, будто стирая грим, вытер лицо и убрал платок обратно в карман.

Отыскав нужную фамилию, Лена взглядом еще раз продемонстрировала гражданину свое отношение к таким вот непрезентабельным посетителям и отправилась докладывать.

– Погодите, сейчас спрошу, – на ходу бросила она.

Реакция Александра Гавриловича поразила Лену. Услышав фамилию Иванов, заместитель директора отложил лист бумаги, на котором что-то писал, и резко поднялся.

– Зови. И сделай нам кофейку, – сказал он тоном, каким обычно отдавал распоряжения перед ответственной встречей. – Ко мне никого не впускать. Я для всех занят. Да, принеси-ка чего-нибудь закусить.

– У меня только… печенье, – растерянно проговорила Лена и пожала плечами.