Темные удовольствия
Шрифт:
— Ты совсем охренел, Андерсон. Ты не можешь просто связать меня здесь… я не позволю тебе, – прорычала Ева.
Свободной рукой она вцепилась мне в лицо. Я попытался перехватить ее, но Ева и сама замешкалась, явно боясь поцарапать мой шрам. Ее слабость стала моим преимуществом, и мне удалось зафиксировать ее другую руку. Мы оба тяжело дышали к тому времени, как я откинулся назад, оставив Еву привязанной к изголовью кровати за обе руки.
— Ты псих. У тебя окончательно съехала крыша, – обвинила она, глядя на меня дикими глазами.
Я встал и пригладил волосы. Мой член был чертовски твердым, и если бы она
Как будто это произошло благодаря моим мыслям, ее темные глаза скользнули вниз, и взгляд остановился на моем стояке. Игнорируя её, я подошел к своей сумке и порылся в ней. Найдя редкий галстук, привезенный для шикарных спонсорских ужинов, которые, возможно, придется посещать команде, я повернулся к ней.
— Тебя завело связывание, извращенец? – прошипела она, когда я подошел ближе.
Я лишь пожал плечами.
— И что с того? – Я позволил своим глазам задержаться на ее теле, величественно распростертому подо мной. Ее клетчатая рубашка распахнулась во время нашей борьбы, и соски, как маленькие твердые бутоны, проступали сквозь тонкую майку под ней. Я не смог удержаться и протянул руку, чтобы слегка ущипнуть один из них. — Кроме того, похоже, я не один такой.
Ее губы скривились в ответ.
— Тебе случайно не повредили мозг в Нью-Йорке? Ты сумасшедший.
В Нью-Йорке?
— Сумасшедший, мстительный… без разницы.
— Ты не можешь держать меня здесь. Я буду кричать, – пригрозила она.
Я кивнул.
— Меньшего я и не ожидал. Поговорим позже, когда ты успокоишься.
Я схватил галстук и завязал его вокруг ее головы, прежде чем она успела закричать.
— Тебе идет, Иви, – сказал я, откидываясь назад и любуясь самодельным кляпом из красного шелкового галстука.
Ее глаза горели гневом, и я наслаждался этим огнем. Прямо как в старые добрые времена. Я наклонился и раздул пламя:
— Выглядишь почти так же хорошо как в ту ночь, когда твой рот был набит моими пальцами. Успокойся. Я загляну к тебе чуть позже.
Со свистом, призванным еще больше разозлить Еву, и с небывалой за все лето бодростью я направился к двери.
Я дал ей несколько часов. Лили зашла с Кейденом и Маркусом, чтобы передать чемодан Евы и еще одну коробку. Я забрал вещи и сказал, что прослежу, чтобы она их получила. Я солгал и сказал, что она отправилась на экскурсию по кампусу. Лили ушла, а я подождал, пока Маркус и Кейден разойдутся, чтобы распаковать свои вещи, и только после этого открыл дверь и зашел внутрь.
Ева была там же, где я ее оставил, и выражение ее лица почти не изменилось. Возможно, сейчас она была даже более взбешенной, чем раньше. Я протянул ей стакан воды.
— Хочешь пить? – спросил у неё.
Она зыркнула на меня, но не потрудилась кивнуть или покачать головой.
— Буду считать это отказом.
У меня была возможность обдумать перспективу нашего совместного проживания на пробежке, пока я давал
Я присел на край кровати рядом с ней.
— Вот что мы собираемся делать.
Ее темные брови сошлись, и она отвернула голову, отказываясь слушать. Я хмыкнул и схватил ее за подбородок, снова поворачивая лицом к себе.
— Не будь грубой, Золушка. Слушай, когда я говорю, если хочешь в ближайшее время встать с этой кровати.
Она что-то промычала в кляп, и я понял, что это было что-то крайне нелестное. Не то чтобы меня это волновало. Никто не смог бы возненавидеть меня так сильно, как я уже ненавидел себя.
— Ты мне не нравишься. Честно? Я тебя терпеть не могу. Ты тоже ненавидишь меня, так что я уверен, ты можешь понять мои чувства. Наша ненависть взаимна… и это хорошо. Это ставит нас на одну ступень. Но вот в чем дело. Твой брат попросил меня присмотреть за тобой.
Ее глаза расширились. Она была явно удивлена тем, что Ашер пытался защитить ее, даже находясь за тысячи миль.
— Ага, присмотреть за тобой, проследить, чтобы тобой не воспользовались, и ты не наделала ошибок, от которых не сможешь оправиться. Я не собирался утруждать себя. Честно говоря, я считал, что ты заслуживаешь любые испытания, которые упадут на твою голову… Но теперь, когда ты здесь, я должен признать, что игнорировать тебя весь год было бы слишком легким наказанием за всё, что ты сделала. Теперь я это понимаю. Оставить тебя без внимания значит простить то, как ты отнеслась ко мне как к мусору и оставила меня гнить.
Ее брови сошлись в замешательстве. Я проигнорировал это.
— И поскольку я не расположен делить тебя с другими хоккеистами, ты останешься здесь, где я смогу за тобой присматривать. Потому что теперь я понимаю, Ева. Лучшее наказание для тебя – быть рядом и портить тебе удовольствие каждый божий день. Думаешь, ты сможешь веселиться, быть чирлидершей и встречаться с парнями, раз Ашера здесь нет?
Я погладил ее по волосам, и она дернулась в сторону, кипя от ярости.
— Ты ошибаешься. Ты не сможешь сделать ничего из этого, потому что я здесь. Я буду твоим судьей, присяжным и палачом... тюремным надзирателем из твоих худших кошмаров. Мой контроль и дисциплина заставят твоего брата выглядеть святым.
Она что-то промычала в кляп, без сомнения, проклиная мое имя.
— Тебе нужно в туалет? – спросил я ее.
Она возмущенно запротестовала и покачала головой, смущенная таким вопросом.
— Ладно, хорошо. Не говори, что я не проверял, – пробормотал я ей и встал, направляясь к выходу из комнаты. — Отдохни немного и подумай о том, что я сказал, – добавил я напоследок, прежде чем выключить свет и закрыть за собой дверь.
11.Ева?
Гребаныйгад. Я собиралась убить его, как только освобожусь. УБИТЬ. Любое сочувствие, которое я испытывала к Беккету, или чувство вины за непредумышленное участие в его ранении, испарились, пока я часами томилась здесь связанной, глядя на яркое солнце за окном. Мой желудок заурчал от запаха еды на кухне. Я слышала разговор Беккета, Маркуса и Кейдена.