Темные врата

Грановский Антон

– Это было бы еще страшнее.

– Да, наверно, – согласился Глеб. Он вмял окурок в темную, иссеченную ножом столешницу. Затем пристально взглянул на Рамона. – Я задам тебе еще один вопрос, и ответь на него правдиво.

– Постараюсь.

– Советник Кудеяр перешел на сторону мятежников?

Толмач нахмурился и тяжело вздохнул:

– Кудеяра они убили, Первоход. Закололи ножами, а потом… Потом они его…

– Не продолжай, – угрюмым голосом прервал Глеб. – Как выглядят «дары»?

– По виду

эти вещицы – что-то вроде обточенных костей или камней. Я видел одну такую. Я вовсе не собирался ее брать, но рука моя сама к ней потянулась. «Дары» притягивают к себе. Очень сложно не поддаться соблазну и устоять.

Некоторое время Рамон молчал, искоса поглядывая на бледное лицо Первохода, затем мягко поинтересовался:

– Что ты намерен делать, Первоход?

– Что я намерен делать? – Глеб мрачно ухмыльнулся. – По-моему, тут все очевидно. Я совершил ошибку, когда отправил стрельцов в Повалиху и не пошел с ними сам.

– Ты думаешь, если бы ты пошел с ними…

– Я ходок, Рамон, – сухо проговорил Глеб. – Ходок в места погиблые. Таковым я был, таковым, как видно, и останусь. Знаю, как самонадеянно и глупо это прозвучит, но никто не может бороться с темными тварями так успешно, как это делаю я.

Глеб поднялся с кровати, покачнулся, но удержал равновесие.

– Ты еще слаб, – сказал Рамон.

– Верно. – Глеб повертел головой, поморщился. – Здесь, в городе, я слаб. Но в Гиблой чащобе я снова стану сильным.

– Ты в этом уверен?

– Я такое же дитя Гиблого места, как лысые твари, Рамон. Разве что с другим знаком.

– С другим знаком?

Глеб хмыкнул:

– Ну да. Если они «минус», то я «плюс». По крайней мере, я на это надеюсь. – Глеб повернул голову к комоду и оглядел свою одежду. – Жаль, что ольстра пропала, – сокрушенно вздохнув, проговорил он. – Эта штука здорово меня выручала.

– Твоя ольстра у меня, – сказал Рамон. – Я выкупил ее у боярских охоронцев.

– Выкупил? – не поверил ушам Глеб.

– Да. Это стоило мне всех моих накоплений.

Рамон поднялся со скамьи, прошел к комоду, открыл его и, покопавшись немного, вынул обрез охотничьего ружья. Протянул его Глебу.

– Ратники Добровола боялись брать твое оружие в руки, Первоход. Они считали, что в этой штуке живут злые духи, которых ты приручил.

– И они не ошиблись. – Взяв ружье, Глеб осмотрел его и проверил магазин. – Отлично! Я твой должник, толмач. Может, ты и сумку мою сберег?

Рамон снова повернулся к комоду, порылся в нем и извлек из-под груды вещей кожаную охотничью суму Глеба. Лицо Первохода просияло.

– Рамон – ты просто чудо! Ей-богу, парень, был бы ты женщиной, я бы тебя расцеловал.

Заполучив обратно ольстру и сумку, Глеб заметно повеселел.

– Скажи-ка, толмач, – снова обратился он к Рамону, – а кузнец Вакар еще в городе?

– Да. Добровол и Крысун не тронули его.

– Я так и предполагал. Хорошие кузнецы нужны при любой власти. Он по-прежнему в своем доме?

– Да.

– Отлично. Нанесем ему визит.

Глеб положил ружье и сумку на лавку, прошел, пошатываясь, к своим вещам и принялся медленно одеваться. Некоторое время Рамон наблюдал за ним, потом хмуро произнес:

– Я хочу тебя предупредить, Первоход. В городе многое переменилось. Постарайся не ужасаться тому, что увидишь.

Глеб надел замшевую куртку и так же хмуро ответил:

– Я много лет хожу в Гиблое место, толмач. Меня трудно напугать. И еще трудней удивить. – Глеб застегнул куртку и облегченно вздохнул: – Ну вот, полдела сделано. А теперь, дружище Рамон, помоги мне надеть перевязь.

3

На улице царили предутренние сумерки. Небо уже слегка выцвело и посерело, однако видно вокруг все еще было плохо. Глеб огляделся. На первый взгляд больших изменений не было. Улочки как улочки, дома как дома.

– Скоро рассветет, – сказал, зябко кутаясь в плащ, Рамон. – Думаю, темные твари уже попрятались по своим норам, но нужно держать ухо востро. Некоторые из них бродят по городу до самого рассвета. Голод не дает им уснуть.

– Они охотятся на горожан?

Рамон отрицательно качнул головой:

– Нет. Только на тех, кому не сидится по ночам дома. Крысун установил в городе урочный час. Каждого, кто не успеет спрятаться в свое жилище до наступления урочного часа, твари могут сожрать. Остальных – только с разрешения Крысуна.

Глеб ничего на это не сказал. Лишь поправил за спиной кобуру с ольстрой и зашагал по чавкающей под сапогами грязи к центру города. Рамон поспешил за ним.

Чем дальше они уходили от окраины, тем разительнее становились перемены и тем больше город напоминал ад. Тут и там на улице лежали обглоданные кости. Во многих местах мостовая была залита кровью. Повсюду валялись куски рваной ткани, осколки посуды и части сломанной мебели. У одной из луж стояла тощая, чудом уцелевшая собака и лакала багровую от крови воду.

Осторожно переступая через кости, кровавые лужи и разбросанный скарб, Глеб медленно продвигался вперед. Изредка приходилось огибать то сломанные сани, то кучу мусора, перегородившую всю улицу. Время от времени нога оскальзывалась в темных пятнах на мостовой.

Где-то вдалеке тоскливо звонил, болтаясь на ветру, оборванный колокол. В домах было так тихо, словно все жильцы давно вымерли.

Глеб и Рамон прошли с полверсты, когда дорогу им загородили груды кирпича и обгорелые бревна. Среди развалин виднелись кучи нечистот, и зловоние, исходившее от них, было просто нестерпимо.