Темные времена
Шрифт:
Казалось, еще мгновение – и он увидит знакомые лица, искаженные болью и отчаянием, узнает, поймет, что же привело к их к такому концу…
Проснулся он от тихих голосов и утер выступившую на лбу испарину – он был благодарен неосторожно повысившему голос Ролло за свое пробуждение от кошмара. Хес все так же опирался на бок оборотня спиной, но баггейн, повернув к нему лобастую голову, положил ее на лапы и внимательно смотрел на мужчину немигающими хищными глазами.
– Я даже предположить не могу, – в голосе охотника звучала такая усталость, что Исэйас невольно поежился. – Я проверил его с ног до
– А он не может быть полукровкой? – неразборчиво пробормотал оборотень.
Послушник замер, внимательно прислушиваясь.
– Исключено, – едва заметно покачал головой Хес. – Будь в нем хоть толика волшебной крови, это стало бы ясно сразу. Его человеческая природа не вызывает во мне никаких сомнений.
– И что ты думаешь об этом? – Ролло зевнул и с клацаньем захлопнул пасть.
– Та сущность в Цитадели, – задумчиво протянул охотник, и Исэйас сразу же вспомнил чернильную тень за спиной архиепископа. – Она не смогла или просто не захотела причинить ему вреда, равно как и Твари на Тропе – существа были озадачены, столкнувшись с мальчишкой нос к носу, и даже не сразу сообразили, как им действовать дальше.
– Одержимый? – удивленно уточнил баггейн. – Как тот же архиепископ? Помниться, того существа, что напало на нас тогда, мы так и не смогли заметить. Но ведь ведет он себя как обычно.
Хес кивнул.
– Иной такого уровня не чета привычным нам духам безумия – кваррам. Я понятия не имею, как он действует, но если уж безмозглые низшие фейри, вселяющиеся в людей, могут успешно скрываться от охотников, то что стоит такому существу, как та Тварь, затаиться?
– Неправда! – Исэйас вскочил на ноги и сжал кулаки. – Я и только я отвечаю за свои поступки, и уж точно никакой Иной не сможет засесть у меня в голове!
Охотник с легкой улыбкой посмотрел на встрепанного мальчишку и чуть склонил голову набок, словно силился что-то разглядеть.
– Тебе говорили, что подслушивать нехорошо? – невозмутимо поинтересовался Хес.
– Говорили, – буркнул, остывая, послушник. – Но я все равно буду!
– Тогда не обижайся, когда кто-нибудь оттяпает тебе нос за излишнее любопытство, – заметил охотник и прикрыл глаза. – Успокойся и ложись спать, Исэйас. Я тебя ни в чем не обвиняю, а всего лишь хочу разобраться в том, что происходит, чтобы в бою меня не ударили в спину.
Мужчина говорил тихо, уверенно и устало, без раздражения недогадливостью своего ученика, и послушник внезапно успокоился: охотник действительно переживал за него. Мальчишка шмыгнул носом и улегся обратно, ощущая, как предательски защипало глаза. Повернулся на спину и уставился в едва видное между густыми кронами деревьев небо.
Оно было высоким и прозрачным, усыпанным звездами, как просыпанной солью – дождь закончился, тучи разошлись, и теперь небосвод радостно и загадочно подмигивал крохотными светящимися точками путешественникам. На его фоне темный силуэт, подсвеченный отблесками костра, казался изображенным талантливым художником: серо-рыжие перья, жесткие, игольчатые; загнутый острый клюв; немигающие зеленые глаза и длинные стальные когти, которыми незваный гость цеплялся за толстую ветку прямо над тем местом, где застыл на своей лежанке Исэйас.
– Э-э… Хес? – не поворачивая головы, жалобно позвал парнишка, надеясь, что охотник не сочтет его беспокойство очередной блажью.
– Чего тебе? – отозвались с другой стороны костра.
– Эта птица на меня очень нехорошо смотрит, – доверительно сообщил Исэйас и накрылся с головой.
– А комары тебе спать не мешают? – поинтересовался Ролло и поднял мохнатую голову. – Или, может, мизинец правой ноги чешется?
К его удивлению, Хес отнесся к словам мальчишки крайне серьезно. Сразу же поднялся, намотал плащ на руку и быстро подошел к замершему под одеялом пареньку. Вскинул голову вверх и едва слышно засвистел. Птица, прежде даже не удостоившая внимания то, что происходило внизу, склонила голову, мгновение неподвижно всматривалась в охотника, а после тяжело взмахнула крыльями и опустилась на подставленную руку. Выпущенные когти насквозь пропороли сложенную в несколько слоев плотную ткань, и Исэйас, выглядывающий из-под одеяла, боязливо поежился.
– Это страга, – пояснил Хес и вернулся к Ролло, осторожно удерживая пернатое существо. – Птица-разведчик фейри. Они отличаются высокой устойчивостью к различным чарам, могут спокойно видеть сквозь иллюзию, вне зависимости от того, насколько сильный чародей создавал ее, а их оперение не пробьет ни одна стрела.
Оборотень мрачно посмотрел на гостью и едва удержался от животного желания клацнуть зубами, а перья выплюнуть потом. Страга вернула ему не менее красноречивый взгляд, далекий от дружелюбного.
– И что теперь? – хмуро вопросил баггейн. – Нам ожидать прибытия возмущенных нарушением границ фейри, жаждущих твоей крови?
– Подавятся, – равнодушно бросил Хес. – Страг используют только в военное время, и только тогда, когда боевые действия идут против внешнего врага. Значит, фейри уже втянуты в противостояние с Тварями.
– Осталось только узнать, на чьей они стороне, – ехидно подвел итог Ролло.
Охотник метнул на него испепеляющий взгляд, но сущность оборотня и полная трансформация давала баггейну практически полную невосприимчивость к направленным против него чарам, чем Ролло бессовестно и пользовался.
– Ошибаешься, дружище, – покачал головой Хес, уверившийся в тщетности попыток проучить скалящегося оборотня. – В этой войне мы все на одной стороне, и вариантов здесь нет.
– Как же нет? – удивились тягучим, мелодичным голосом из темноты, и незнакомец выступил из дрожащей тени деревьев. – Кто-то же запустил эту мерзость в наш мир, причем ход в Междумирье был пробит именно изнутри.
– Варра, – холодно произнес Хес, а серебряные глаза сузились в напряжении. – Не ожидал увидеть тебя… так скоро.
– Я тут уже двое суток, – досадливо скривился названный Варрой. – После того, как один из твоих дружков притащился сюда в сопровождении Леверн и Карса.
Исэйас жадно рассматривал незваного гостя. Фейри был высок, строен и обманчиво хрупок, как и все представители волшебного народа, но волосы – словно дневное солнце, яркое, золотое. Казалось, что коротко остриженные, кудрявые пряди, непослушной копной обрамляющие узкое прекрасное лицо, светятся в сумраке ночи, который даже костер был не в силах разогнать. А вот глаза у него были пугающе отталкивающими – бледно-голубые, почти прозрачные, и зрачок черной точной выделялся на бесцветных радужках. Исэйас невольно сравнил стоящих рядом фейри – черноволосый и среброглазый Хес, магия амулета которого слабела с каждым часом, являя истинный облик Высшего Неблагого, и золотой Варра – послушник сразу же вспомнил рассказ охотника о Тилвит Тег, благородных духах.