Темный день. (Дилогия)
Шрифт:
Гном растерянно захлопал глазами, пытаясь сообразить, что к чему.
— Обеда?
— Где крысы? — нетерпеливо принялся втолковывать Тохта, мигом забыв и про фей и про таинственный амулет. В животе у него бурчало от голода, а голодный кобольд — это раздраженный кобольд. Поэтому Тохта без лишних разговоров пару раз встряхнул овражника: знал, что после небольшой встряски они обычно начинают соображать гораздо быстрей. — Крысы где?! Вы же обещали доставлять их прямо к меняльным столикам!
Дадалион, меж тем, вспомнил, зачем он, собственно, явился на Ярмарку и решительно направился к прилавкам, заваленным пергаментами, листами бумаги и связками перьев.
— Смотри, какие прекрасные писчебумажные принадлежности из Доршаты! Я должен взглянуть.
Он протолкался к ряду, где продавались редкие сорта чернил и самые дорогие пергаменты, и окинул товар придирчивым взором.
— Будет ли уместно предложить ламиям обычные чернила? — он задумчиво потер прекрасно выбритый подбородок. Дарин тяжело вздохнул.
— Нет! — решительно молвил Дадалион. — Нашим будущим постоянным клиентам мы им предложим что-нибудь особенное. А что же? — его голубые глаза придирчиво рассматривали товар. — Серебристые чернила? Гм… Фиолетовые, светящиеся? Лиловые с запахом сирени? Красные? Гм, пожалуй. Такой, понимаешь ли, насыщенный алый цвет. При небольшом воображении такие чернила вполне сойдут за кровь. Да, да, это подойдет. Заодно посмотрим, может, найдем что-нибудь, что пригодится для составления родословий, — сказал Дадлион, понизив голос. — Светящиеся чернила, позолоченный пергамент, серебряные кисти… вдруг наш следующий клиент будет тяготеть к пышности?
И он погрузился в размышления. Дарин, быстро заскучав у прилавка с пергаментами, покрутил головой по сторонам, заметил невдалеке лавку гнома-оружейника и двинулся туда: поглазеть на богато изукрашенные каменьями рукояти кинжалов и мечей. Один кинжал прямо-таки заворожил своей безупречной красотой: лезвие его было сделано, казалось, из черного льда. На серебряной рукояти затейливой вязью было выгравировано какое-то изречение. Дарин принялся с трудом разбирать буквы, одновременно припоминая цветистый язык южных гномов, как вдруг услышал:
— Эй, парень!
Он обернулся, вытаращил глаза и поспешно отступил назад, отдавив гному-торговцу сразу обе ноги. Тот зашипел, завернул затейливое ругательство, но Дарин не обратил на это никакого внимания.
Позади него сидело чудовищного вида существо, отдаленно напоминающее саблезубого тигра, изображение которого Дарин видел как-то в краеведческом музее. Но музейное страшилище было изготовлено из папье-маше и потому особого ужаса не вызывало, а вот живой зверь, который находился буквально в полуметре и смотрел на Дарина с нехорошим интересом — очень даже.
Под серо-зеленой шкурой чудовища перекатывались мускулы, из пасти свисали клыки, изумрудные глаза смотрели пристально, немигающе. На спине зверя были сложены черные перепончатые крылья, а могучую шею украшал литой серебряный ошейник с шипами.
Дарин почувствовал, как по спине сначала медленно, а потом все быстрей и быстрей поползли ледяные мурашки: мало того, что посреди Ярмарки объявилась жуткого вида говорящая тварь, так из всей массы народа, она решила побеседовать именно с ним!
Со слабой надеждой он скосил глаза в сторону прилавков с пергаменами, хотя, конечно, особой помощи от Дадалиона ждать не приходилось. К тому же, он обстоятельно торговался с продавцом чернил, а Тохты вообще нигде не было видно.
Тут в голову Дарина пришла еще одна мысль: возможно, саблезубое страшилище отыскало его не случайно? Возможно, именно оно и должна вручить ему артефакт, о котором говорил Тесс?
Дарин незаметно вытер о штаны вспотевшие ладони.
Посыльный, конечно, выбран крайне неудачно, но делать нечего, придется вести с чудовищем конструктивный диалог.
— Э… а… — выдавил он и умолк. Язык решительно отказывался повиноваться, и конструктивный диалог получался неважно. Дарин решил попробовать еще раз и получилось уже лучше.
— Чего… тебе?
Громадная кошка оскалила зубы, напружинила мощные задние лапы, крепкие мышцы пришли в движение. В долю секунды воображение Дарина услужливо нарисовало жуткую картину: вот зверюга отталкивается от земли, взвивается в воздух, летит, а ее немалого размера клыки нацелены на…
— Ты что, говорить разучился? — раздался тот же голос. Дарин вздрогнул и пришел в себя.
Слава небесам!
Говорила вовсе не монстроподобная кошка, а человек, что стоял неподалеку: молодой мужчина в небрежно наброшенной на широкие плечи кожаной куртке. Ростом он был почти с Дадалиона, но казался гораздо крепче и выносливей. Из-под низко надвинутой шляпы выбивались темные волосы. Он явно не злоупотреблял бритьем в последнюю пару дней, а чуть заметный шрам под нижней губой подчеркивал ямочку на подбородке.
Потертая кожаная куртка была надета прямо на голое тело.
Человек мусолил во рту травинку, лениво разглядывая Дарина. Он казался совершенно спокойным и при этом — почти таким же опасным, как чудовище, что сидело у его ног.
— Э… ну… нет, — выдавил Дарин, опасливо косясь на зверя. — А… э… это ваше… такое?
Человек посмотрел на зверюгу и усмехнулся.
— Мое. Держу вместо кошки.
Дарин взглянул на клыки, свисавшие из пасти зверя, и поежился.
— А… понятно. Мышей ловит?
— Вроде того, — человек выплюнул изжеванную травинку. — Это ты продаешь пергаменты в лавке Дадлиона? — небрежно поинтересовался он, изучающее глядя на Дарина темными прищуренными глазами. Дарину отчего-то показалось, что незнакомец уже много чего знает о нем.