Темный дом
Шрифт:
Филя потер рукавом пиджака лезвие финки. С немым вопросом уставился на сталкера.
– У Гаечки зависимость от «экзо». Можно устроить дурилку на лечение? А потом помочь переехать. – Говоря это, он чувствовал опустошение внутри себя: то, что мешало ему жить в последние месяцы, уходило, испарялось в небытие. – Куда-нибудь подальше отсюда… Вернуться в Москву.
Филя поскреб лезвие ногтем, словно счищая насохшую кровь.
– Гаечка – птица вольная, – сказал он безразлично. – Захочет лечиться – не вопрос. Захочет уехать – папик в Москве все порешает. Но… – Помощник сенатора
Взгляд Фили потускнел. Человек Шимченко прищурился, провел указательным пальцем по диагонали, разрезая воздух. На уголках губ выступила слюна.
– Что «хотя»? – насторожился чуткий Садовников.
– Ничего. – Филя облизнулся. – Тебя отвезут домой. Выспись. Но не забудь. – Он постучал себя по лбу. – Я жду доклад вчера.
22 августа 2015 г.
Искитим
Садовников купил у Татарина бутылку пива.
Сел прямо на бетонную плиту, на которой был установлен ларек. Посмотрел, щурясь, на освещенное рассветом небо. В вышине ветер рвал в клочья остатки ночной хмари.
Район просыпался. Стучали оконные рамы, тявкали псы, во дворах урчали двигатели автомобилей, ручеек сонных людей тек в сторону остановки маршрутного такси.
Садовников в один глоток выдул половину бутылки, вытер воспаленные губы ладонью и собрался вторым глотком покончить с пивом, но тут его отвлекли.
– Трубы горят? Да, морячок? – поинтересовался кто-то, стоящий за ларьком.
Сталкер заглянул за угол и увидел короткостриженого человека в спортивном костюме. На груди у спортсмена вилась толстая золотая цепь. Бандит? А кто же еще… Недолго музыка играла, недолго фраер танцевал – это, как пить дать, был подосланный Штырем злодей. Расслабился сталкер, поверил, будто сенатор его защитит. Где тот сенатор? В Москве! И в седой ус не дует…
– Да ты пей, пей, – снисходительно позволил «спортсмен», – а то трясешься, как осиновый лист. На тебя даже смотреть больно.
Бандит поднял руку, в ней, к удивлению Садовникова, оказалась бутылка такого же пива. И только сейчас сталкер удосужился сфокусировать взгляд на лице внезапного собеседника.
– Что вы от меня хотите, товарищ майор? – спросил он, поняв, с кем предстоит иметь дело.
«Спортсмен» выудил пачку «Парламента», угостил сигаретой сталкера, закурил сам.
– Рассказывай, Костыль. Где был, с кем говорил, что видел…
Врожденное недоверие к спецслужбам не позволяло Садовникову раскрывать карты по первому требованию. К тому же жизнь «на районе» с детства привила предубеждение насчет стукачества. А уж когда заставляют стучать на самого себя…
– Тебе повезло, что администратор удосужился вызвать подмогу, когда на парковке перед «Приютом» появился ты – весь в кровище и рванине, как зомби, – сказал Шевцов, вытирая губы. – Задал ты жару, базара нет. Но пока мы можем с этим работать. Да, блин, можем!
Садовников молча курил. Снова его призывают оказаться между молотом в
– Шимченко в Москве, – продолжил Шевцов сиплым шепотом. – Напрасно думаешь, что новые друзья будут тебя всегда защищать. Напрасно вообще думаешь, что они – друзья. Большой и Хыча – люди Резо, которых тот отправил в услужение сенатору. За каждым – длинный и кровавый след. Рэкет и вымогательство для них – это все равно, что тебе чашку чаю с утра выпить. В порядке вещей и на уровне рефлексов.
Из ларька вышел Татарин с метлой. Сурово уставился на беседующую парочку.
– Мальчики, а переместитесь-ка метров на пятьдесят! – попросил торговец вежливо, хотя по глазам его было видно, что он не прочь погнать их метлой через весь Искитим. – Вы своими ясными лицами покупателей распугиваете. Люди обходят ларек десятой дорогой.
– Все понял, командир! Уже уходим! – просипел Шевцов, а когда дверь за широкой спиной Татарина закрылась, он спросил с профессиональным интересом: – Мигрант?
– Христос с вами, товарищ майор! Местный он! – ответил Садовников, почувствовав беспокойство за торговца, у которого всегда можно взять в долг.
– Раз местный, тогда в натуре стоит переползти. – Шевцов завозился, пристраивая в лопухи пустую бутылку.
– Никуда я с вами не поползу, – сказал Садовников. – Задание мне было дано простое и по-человечески понятное. Особняк Шимченко теперь в Зоне. Пацан его там остался, жена. Вот и просит разведать, что и как…
– Шимченко никогда ничего не просит, – поправил Шевцов. – Люди, которые держат пистолет у твоего виска, не просят. Но подписался ты на годное дело. Все правильно говоришь, Костыль. Надо облегчить боль в отцовском сердце. Разведай, Костыль. Мне тоже любопытно, во что превратился особняк сенатора.
– Чтоб вам всем пусто было, – едко улыбнулся Садовников. – Кукловоды хреновы!
Дверь дома оказалась открыта. Садовников отдернул пальцы от ручки, словно та была раскалена. Как говорится, не нужны семь пядей во лбу, чтобы понять – кто и зачем его поджидает. Филя может, конечно, распинаться, что Штыря приструнят. Но частный сектор Искитима – это темный лес, а Штырь и ему подобные – это волки, которые здесь в своем праве. И когда перестают звучать чьи-то радужные обещания, заканчиваются бравада и кураж, выясняется, что ты – один на один с существами, смысл жизни которых – убивать тебе подобных.
Сталкер бросил взгляд через заросший пореем двор на ворота. Уносить ноги, пока не поздно? Эх, потерял, лошара, в «Приюте» совсем новенький пистолет и верную палку. Без них – словно голый и босой.
Взгляд упал на торчащий из колоды топор.
В доме пахло чем-то съестным. Садовников задергал носом. В душе вскипела злоба сродни той, что одолевала его минувшей ночью. Пока хозяина нет, «мичуринские» жарят колбасу, яичницу, варят кофе – пользуются его запасами, словно собственными.
Он пихнул ногой дверь кухни, замахнулся топором, собираясь проломить первую попавшуюся бритую башку.
Меняя маски
1. Унесенный ветром
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
рейтинг книги
