Темный город
Шрифт:
Широкий прямоугольный зал со скошенным в одном конце потолком. Габаритные и практичные скамьи и длинные столы.
Лишь обострившееся обоняние позволило понять, что это здесь находится. Пахло гнилью. Другой. Не такой, что рождается от тлеющей плоти.
Человек заплакал сухими слезами, сжался в комок, придерживая потроха, чтобы от спазмов не разорвало кишки.
В том скошенном углу находился раздатчик. Как питались силовики, гражданам не ведомо. Это секретная информация. Была.
Но увидев, точнее, почуяв, человек все осознал.
Раздатчик освещался одной из уцелевших ламп. Энергии в бастионе хватало, чтобы она выдавала всю мощь люменов. Ослепляющее, режущее свечение. В иной ситуации человек бы оценил символизм момента. Сейчас он только полз, перемещаясь по миллиметру за вечность.
Часть столов была уничтожена. В полу рикошеты прочертили глубокие канавки. За них так удобно цепляться и подтягиваться.
Кроме гнили пахло уже привычным тленом, а так же ощутимо химическими зарядами. Стражи предпочли устроить бойню тяжелым оружием, а не унылыми лазерными пистолетами и ружьями. Хотя это было бы эффективнее. Разумнее. Практичнее.
Ведь эта бойня затевалась за ресурсы. Прагматичная цель и понятная. Даже в какой-то степени похвальная. Лучше разобраться с конкурирующими особями, чтобы завладеть максимумом припасов.
Надстройки разума хватило только на эту мысль.
Потому бойню устроили с применением тяжелых пулеметов, осколочных гранат, ракет и химических распылителей. Кислотные ожоги растворили часть мебели, а так же укрывшегося за столом бойца.
Зато ему повезло не сгнить на месте смерти, а сохраниться памятником бойни. Тело оплыло вместе с броней, превратившись в бесформенный кусок чего-то. Едкое вещество растворило и перемешало биологические и синтетические элементы. Под блестящей, почти прозрачной оболочкой просвечивали кости черепа и грудной клетки, уцелевшие, раздувшиеся внутренние органы. Внизу трупа скопилась жидкость, со дна которой поднимались пузырьки.
Газы скапливалась где-то в районе легких, конденсировались и стекали обратно в бульон.
В этом коконе все еще теплилась жизнь. Ферменты переварили большую часть внутренних органов, а бактерии продолжали существование. Пусть они утратили носителя, которому помогали при жизни. Пусть они так же обречены на гибель – когда-нибудь газы прорвут кокон. Но они цеплялись за существование.
Кости и плоть конечностей, броня на них растворилась, растеклись эбонитовой пленочкой по поверхности.
Человек не обратил внимания на странное, похожее на стекло вещество и пополз дальше, пока не уперся в скошенный край раздатчика. Перевернувшись на спину он увидел поручни. Зачем они нужны? Держаться, когда нет сил? Но поручни тянулись вдоль всего края раздатчика. С одного края стену разворотил удар ракеты. Пространство вокруг посекло осколками. Вперемешку со стальными шариками лежали биологические осколки. Просто прах. Ничего больше.
Вокруг этого участка ползали слизни, привлеченные кусками плоти. Они выползли из канализации, утратив страх. Ведь даже у беспозвоночных что-то там есть. Какая-то мыслишка.
К счастью, ничего крупнее и опаснее здесь не водится. Ну. Пауки. А их жвалы сейчас опасны для тонкой кожи выжившего. Их яд способен вызвать аллергию. Или что хуже.
Бессмысленно об этом думать. Глоток воды в бесконечной дали, за горизонтом восприятия. Нос утонул в море запахов, заставляя голову пульсировать от изнеможения.
Рот не закрывался, а губы потрескались. Крови не было. Слишком она вязкая. Сердце бешено стучало, грозя сорваться в пропасть. Нагрузка невероятная, вызывающая гулкую боль в груди.
Человек не мог подняться, но хотел вскочить, бежать. Осталось ведь немного – перевалить через провал и сунуть голову под… раздатчик? Реальность заменилась образом из воображения. Пластиковый сосок, готовый исторгнуть жидкость. Человек будет пить ее бесконечно, пока в животе не забулькает.
Он находился там, за границей раздатчика. Человек приподнялся, ухватился ослабевшими пальцами за поручень. Холодный метал был скользким, обжег пальцы. Ухватиться за трубу не удалось. Человек перевалился и на локтях пополз к дыре в стене.
Яма оказалась неглубокой, но заполненной обломками. По острым, режущим камням человек прополз внутрь, оставляя за собой обрывки хламиды, кожи. Из кармашков сыпались пищевые батончики. Громоздкое оружие глухо билось о камни, застревало, вклиниваясь в обломки.
Перевязь не выдержала и лопнула. Лучевик остался лежать среди обломков.
Взобравшись на выступ из обломков, человек перевалился в узкое пространство кафетерия. Здесь не было плит, только подогреватели, что поддерживали температуру в бидонах с пищей. Смятые емкости разнесло взрывом, от них воняло тухлятиной. Паста высохла и покрылась белесой корочкой, что высовывала споровые нити из пробоин в бидонах.
Часть емкостей уцелела, оставалась закрытой. Они не обеспечивали герметичности, уже не подогревались. Ни температура, ни ее отсутствие не могли остановить работу гнилостных бактерий.
В стойках имелись различные ящики, человек принялся их осматривать. Внутри имелись банки, емкости. Большинство разбитые, вздувшиеся. Но ему повезло. Несколько алюминиевых банок уцелели. Лишь слегка смяло их от взрыва.
Внутри, в сосуде находился сладкий, шипящий напиток. Очередная пытка. Жидкость с шипением вырвалась из открытой банки и разбрызгалась вокруг. Зато большая часть газа вышла и не могла повредить внутренностям. Человек слизал образовавшуюся лужицу. Откинулся на наслаждении.
Жажду это едва ли утолило. Но само ощущение блаженства подарило мгновения отдыха и забвения. Это не был болезненный обморок. Просто нега после долгой, утомительной дороги.
Бесконечно долго, приходя в себя, вновь утопая в беспамятстве, человек обшаривал ящики, находил припасы. Ему удалось утолить жажду. Без спешки. Что спасло его от ужасной, мучительной смерти. В животе не булькало. Желудок уцелел, а не раздулся и не лопнул от выходящей из жидкости углекислоты.
Уже позднее, чуть оживший, человек смог заесть сладостную вязкость во рту безвкусными батончиками.