Темный карнавал
Шрифт:
Все еще смеясь, Кармоди протопал по крыльцу каблуками своих сапог – и стрекот кузнечиков поглотил его.
Старуха Карнация прикрыла пальцем свою трубку.
– Вернемся к тому, что я говорила перед тем, как налетел этот ураган. Зачем нам думать, что эта штука на полке – что-то одно или что-то другое? Когда мы можем думать, что эта штука – и то и другое вместе и много всего еще? Мы можем говорить, что она – симбол.
– Символ?
– Да. Символ. Символ всех дней и всех ночей в сухих зарослях тростника. Зачем нам выбирать что-то
Разговор затянулся еще на час. И за это время… Теди сбежала в ночь следом за Томом Кармоди! Чарли прошиб пот. Эти двое явно что-то замышляли. У них явно был какой-то план. Остаток вечера Чарли просто утопал в поту…
Сход закончился поздно, и Чарли со смешанным чувством отправился спать. Сход его, безусловно, порадовал, чего нельзя было сказать о Теди с Томом Кармоди.
Уже совсем за полночь, в час, когда на небо слетаются стайки звезд, Чарли услышал шорох высокой травы, раздвигаемой маятниковым качанием ее бедер. И тихий стук каблуков – по крыльцу, в дом, в спальню.
Теди беззвучно легла в постель и лежала, глядя на него своими кошачьими глазами. Он не видел их в темноте, но чувствовал, как они на него смотрят.
– Чарли?
Он выждал время. Потом сказал:
– Я не сплю.
Она тоже выждала.
– Чарли?
– Что?
– Угадай, где я была. Угадай-ка… Угадай… – глумливо полусказала-полупропела она.
Он снова выждал время. Потом выждала она. Но надолго ее не хватило, и она сдалась:
– Я была… на карнавале в Кейп-Сити! Том Кармоди подвез меня туда. И мы, если хочешь знать, поговорили с хозяином цирка. Да-да, Чарли! Мы с ним поговорили!
Ее так и распирало от победного ликования. Чарли похолодел и невольно приподнялся на локте.
– И мы выяснили, что там в твоей банке, – сладким голосом закончила она.
Чарли перевернулся на другой бок и закрыл уши руками.
– Я не хочу это слышать!
– Ну, нет. Так не пойдет. Ты должен это услышать, Чарли. Это отличная история. Тебе точно понравится, – словно змея, прошипела она.
– Уходи, – сказал он.
– Ну-ну-ну! Зачем же так, Чарли? Радость моя. Сперва я расскажу!
– Уходи, – резко сказал он, – совсем уходи.
– Нет уж, ты послушай! Мы поговорили с хозяином цирка, и он чуть не умер со смеху, когда рассказывал нам про эту банку. Как он продал ее вместе со всей требухой какому-то… провинциальному дурачку. За двенадцать долларов! Притом что она не стоила и больше двух!
И у нее изо рта, прямо в темноту, вырвался смех – самый гадкий, который только можно себе представить. После этого она перешла на визг.
– Мусор! Ау! Чарли! В ней просто мусор! Жидкая резина, папье-маше, кусочки ткани, химикаты! А внутри – металлический каркас! И это все! Ты понимаешь, Чарли? Все! – торжествующе провизжала она.
– Нет! Нет! – Чарли вскочил и своими мощными пальцами с диким ревом разорвал надвое простыню, на щеках у него блеснули слезы. – Я не хочу это слышать! Не хочу это слышать! – снова и снова кричал он.
Но Теди продолжала его дразнить:
– Погоди, скоро все узнают, что это подделка! Вот посмеемся! Думаю, тебе будут аплодировать стоя!
Чарли схватил ее за оба запястья.
– Но ты ведь им не скажешь?
– Эй! Мне больно!
– Ты им не скажешь.
– По-твоему, я должна всем врать, да?
Он бросил ее запястья, как слепой, прозрев, отбрасывает белую трость.
– Да пошла ты к черту! Тварь! Ты просто завидуешь мне! Тебя всегда бесило все, что я делаю! А эта банка просто сбила с тебя корону! И теперь ты прямо спать не можешь, хочешь опять все сломать!
Теди засмеялась тем самым гаденьким смешком.
– Ладно, ладно, не буду, – сказала она.
Чарли снова схватил ее – как будто схватил суть всего, что произошло.
– А мне уже без разницы, – выкрикнул он, – расскажешь ты им или нет! Это уже не имеет никакого значения. Все равно все испорчено. Так хорошо, как мне было здесь, мне уже не будет никогда. Ты испортила мне все, слышишь? Ты и этот Том Кармоди. Он всегда насмехался надо мной. Его невозможно было заткнуть! Ну же, давай! Иди, рассказывай всем, веселись, твоя взяла!
Чарли бросился к банке, схватил ее – так, что она едва не расплескалась, и уже хотел швырнуть ее на пол… Но в последний момент остановился и бережно, дрожащими руками поставил ее на хлипкий стол. Он стоял, склонившись над банкой, и тихо плакал. Если он ее потеряет – в мире для него ничего не останется. Теди он уже потерял. С каждым месяцем она все сильнее отдалялась от него, только и делала, что мучила его и дразнила. Ее бедра были маятником, который отсчитывал время его жизни… Но, оказывается, не он один сверял время по этим часам. Были и другие. Том Кармоди, например.
Теди стояла и ждала, когда он разобьет банку. Но вместо этого Чарли стал гладить банку рукой. Он гладил ее – и на глазах успокаивался. Он думал о чудесных долгих вечерах, которые так радовали его весь прошедший месяц, – вечерах, наполненных духом товарищества. Об этих разговорах, переползающих из одного угла комнаты в другой. Это было все, что у него осталось. Ну хотя бы это – раз уж другого нет…
Он медленно повернулся к Теди. К Теди, которая была потеряна для него навсегда.
– Теди, ты ведь не ездила ни на какой карнавал.
– Ездила.
– Ты врешь, – тихо сказал он.
– Нет, не вру!
– В этой банке точно что-то есть. Что-то еще, кроме хлама, про который ты говорила. Слишком много людей верят, что в ней что-то есть. Теди. Ты не сможешь это изменить. Хозяин цирка, если вы правда с ним говорили, – он солгал вам…
Чарли сделал глубокий вдох и сказал:
– Иди сюда, Теди.
– Ну что тебе еще? – угрюмо спросила она.
– Подойди сюда.
– Не подойду.
Он сделал шаг к ней.