Темный кипарис
Шрифт:
— Миссис Дейлия, — мягко сказал Артур Карлтон Хок, — Оливер был отвратителен, он был болен. У меня часто возникали подозрения, что в семействе Карлайл существовала наследственная болезнь. Даже у моей любимой Харриет были свои странности. Были безрассудства, которые часто беспокоили меня. Боюсь, что в Оливере эта болезнь проявилась гораздо сильнее. Я боялся за Тодда. Возможно, именно поэтому я избегал его. Да, мои страхи были глупы. Тодд совершенно нормальный ребенок, слава богу. Он никого не заставит страдать, как это было с Оливером.
—
Мистер Хок мельком взглянул на Стеллу и обратился к экономке:
— Она больше не чужая здесь, миссис Дейлия.
— Вы осмелитесь?! — Голос женщины резко возвысился. — Вы наносите мне это последнее, проклятое оскорбление! Вы позволите этой… этому существу захватить мое место…
— Нет, миссис Дейлия. «Захватить» — неверное слово. Ничего не изменится. Вы останетесь здесь, если пожелаете. Но это сумасшествие относительно семейства Хок должно закончиться. Харриет была моей жизнью, пока она была жива, но теперь она прах. Оливер — тоже прах. С этого дня мы все должны строить новую жизнь без губительной памяти об Оливере, которая ослепляет нас. Понимаете ли вы это? Другого пути быть не может.
Миссис Дейлия, кажется, зашаталась, но взяла себя в руки, и свеча очертила контуры ее качающейся тени на стене. Темные глаза сверкали.
— Вы думаете, что я останусь здесь с этой женщиной? Я, госпожа которой была королевой мира? Неужели вы осмеливаетесь предположить, что эта школьница может стать хозяйкой Хок-Хаус?
— Сейчас не время обсуждать подобные вопросы. Послушайте, миссис Дейлия… — Он двинулся к ней, намереваясь взять ее за руку. — Снежная буря взволновала вас. Я полагаю, вы нуждаетесь в отдыхе…
— Не прикасайтесь ко мне! — пронзительно закричала она. — Вы оскверняете комнату, в которой находитесь.
— Миссис Дейлия, прошу вас. Что было, то было, и мы должны забыть об этом. Это не святилище. Это комната ребенка, которого больше нет в живых. Пойдемте…
— Пожалуйста, пойдемте, миссис Дейлия, — поспешно вмешалась Стелла. — Мистер Хок хочет только помочь…
Теперь миссис Дейлия обрушила свою ненависть на Стеллу:
— А вы, моя дорогая, вы — ничтожество, недостойное ползать там, где ступала Харриет. — Она снова повернулась лицом к Хоку: — Я не могу оставаться дольше под этой крышей!
— Тогда уезжайте, — резко бросил Артур Карлтон Хок. — Нам не о чем больше говорить. Пожалуйста, не загораживайте двери, миссис Дейлия. Мы хотим выйти.
Экономка насмешливо посмотрела на него:
— Да, я уеду, Артур, так как я не в состоянии выносить ни вашей банальной чувствительности, ни отсутствия благодарности к женщине и сыну, которыми вас наградила судьба. — Она замолчала, потом прошипела ему: — Но пусть сначала вы сгорите в аду!
Ее порыв был таким внезапным, таким неожиданным, что мистер Хок невольно отступил, а Стелла вытянула перед собой руки, как бы отражая удар. Но ни один из них не смог предугадать, что затем сделает миссис Дейлия.
С поразительной скоростью она отступила назад и швырнула горящую свечу, которую держала в руке, поверх их голов на пропылившиеся широкие занавески, закрывавшие окно комнаты. Предупредительный возглас, вырвавшийся у Хока, запоздал. Он оттолкнул Стеллу и подбежал к окнам, в то время как женщина, стоявшая у двери, заливалась издевательским смехом. Стелла поспешила к мистеру Хоку. Он пытался сбить руками быстро распространяющиеся языки пламени. Но было слишком поздно. Жадное пламя уже принялось истреблять старинные сухие, как бумага, занавески, и огненные языки с непреодолимой силой распространялись вокруг.
— Горите! — сдавленно смеялась миссис Дейлия. — Сгорите в аду, вы оба! Может, дьявол очистит от греха ваши отвратительные тела!
В отчаянии мистер Хок набросился на занавески, сорвал ближайшую и принялся топтать ее с бешеной силой. Стелла пыталась помочь. Но занавески были охвачены рассвирепевшим пламенем, которое мгновенно перекинулось на высохшие от времени предметы меблировки. Ковер под их ногами лизали языки огня. Старинное кресло уже затрещало, и вскоре картинам на стене предстояло исчезнуть у них на глазах. Плотное облако черного клубящегося дыма уже подбиралось к ним.
— Назад, Стелла! Это бесполезно. Нам нужна вода…
— Я позову Гейтса!
— Остерегайтесь сумасшедшей! Миссис Дейлия, уходите! — Он оглядывался по сторонам, по экономки нигде не было видно.
Стелла задыхалась и, спотыкаясь, нетвердыми шагами направилась к двери. Она звала Гейтса, и ее голос подхватили сводчатые стены коридора, отозвавшись фатальным эхом.
Пламя разгоралось ярче. Деревянное пианино ярко сверкало в языках огня. Задыхающийся от дыма Хок догнал ее у двери. За их спиной неистовствовал ад.
— Все бесполезно, Стелла, — с трудом переводя дыхание, произнес он. — Комната погибла. Бежим, нам надо действовать быстро, или весь дом обречен. Да поможет нам Бог…
В его словах прозвучало зловещее предсказание.
Грохочущий рев пламени, жадно пожиравшего мебель, наводил ужас. Стелла застонала, чувствуя, что этот сумасшедший день никогда не кончится. Хок схватил ее за руку, и бегом они достигли двери комнаты Тодда. Когда они ворвались в комнату, доктор Перкинз бросил на них сердитый взгляд, его нахмуренный вид недвусмысленно указывал, что такое поведение неуместно в комнате больного.
— Что за волнение? — громко спросил он. — Разве вы не понимаете…
Тодд вопросительно смотрел на них, лежа в постели, и Гейтс, видя смятение на лице своего хозяина, поспешно задал вопрос:
— Мистер Хок, что случилось?
— Это миссис Дейлия. Она, должно быть, сошла с ума. Она подожгла комнату Оливера и исчезла неизвестно куда. Послушайте, огонь, должно быть, распространится дальше, и нам предстоит увидеть конец Хок-Хаус. Тодд, мы должны унести тебя отсюда. Здесь слишком опасно.