Темный кристалл
Шрифт:
Джен стаял несчастный, напуганный ответственностью, возложенной на него Повелителем, боясь изменений в своей жизни. Он не знал, что делать с фрагментами этого знания, — если это действительно было знанием, а не просто бессвязным бормотанием смертельно больного, чем-то большим, нежели он мог придумать, чтобы помочь своему Повелителю сейчас.
— Вы больны, — сказал он. — Вам нужно отдохнуть.
Если бы ему позволили, он мог бы успокоить Повелителя, сходил бы за Целителем урИмом, который, чувствуя ауру, положил бы руки на больного, и, возможно, все было бы снова хорошо.
УрСу не обращал внимания.
— Скексисов было трижды шесть, — продолжал он в монотонном ритме, чтобы сохранить дыхание. — Темный Кристалл,
Джен пытался сосредоточиться на вымученных словах, подчиняясь приказу своего Повелителя понять все, и в то же время чувствовал себя несчастным, понимая, что урИм, которого он видел у входа в пещеру, должно быть, уже навестил Повелителя и ушел, видя, что ничем больше не может помочь ему.
— Великая сила, — продолжил урСу с новым вдохом — ни снова, не обновленная, не Скексисы, если не Гельфлинги, ты, ах… Он застонал от боли. — Ты сделаешь все, ты должен, полностью, Гельфлинг. Снова.
Собирая остатки своих последних сил, он поднял руку и остановил ее над медной чашей с раствором, стоящей на полу у его ложа. Тремя длинными пальцами и большим пальцем он прикоснулся к раствору, который сразу же замутился. Снаружи молния треснула с такой силой, что Джен почувствовал, как земля затряслась под ним. Ошеломленный, он увидел возникающее в чаше с раствором, изображение горы. На ее вершине он ясно мог разглядеть здание со странным куполом.
Глаза урСу были закрыты. Вся его оставшаяся энергия была направлена на создание картины в чаше и на попытку выразить словами мучающую его мысль.
— Придет странник, — бормотал он. Его голос был едва слышен, но Джен уже привык к этому. — Придет из-под горы, неся смерть и рождение.
— Повелитель… — в голосе Джена слышались смущение и нежность. Он готов был расплакаться.
УрСу сжал и разжал пальцы с энергией, которую трудно было предположить в его неподвижном теле. Мутная картина в чаше изменилась. Там появилось изображение кристального стержня, клинообразного осколка, сверкавшего в мутном растворе под пальцами урСу.
— Запомни этот стержень, — слабым далеким голосом произнес урСу. — Его восстановит сирота. Исцели рану в сердце бытия. Странник, сирота, Гельфлинг, Джен, этим инструментом ты сможешь выковать судьбу. А теперь, — глаза урСу приоткрылись, — теперь ты останешься один.
Образ клинообразного кристалла померк под пальцами урСу. В момент его исчезновения раздался пронзительный звон, который, медленно затихая, долго резонировал под сводами пещеры. Было слышно только тяжелое дыхание урСу. Раствор в медной чаше испарился. Рука урСу безжизненно повисла.
— Один? — спросил Джен. — А как же вы? Как же псе остальные урРу? Повелитель…
Глаза старого урСу снова закрылись. Голосом, звучавшим словно из другого мира, он сказал:
— Ты должен отправиться в путь. Три солнца не будут ждать, — он замолчал. — Помни меня, Джен. Мы можем встретиться снова, но не в этом мире.
Джен ничего не ответил. Он знал, что слова были лишними. Он стоял со спокойным лицом, ощущая свое дыхание и прерывистое дыхание Повелителя урРу.
Вокруг замка Темного Кристалла продолжала бушевать буря. Через темные залы замка надменно шествовал самый массивный и жестокий из Скексисов: Повелитель Гартимов скекУнг, облаченный в сверкавшие и звенящие при ходьбе доспехи. Его шпоры выбивали из пола искры. Безумные холодные глаза и желтые клыки, обнаженные в усмешке, поднимали доисторический живой страх во всех, кто его видел, — даже в других Скексисах. Он выделялся среди них тем, что неизменно сохранял свои позиции с самого начала их правления. С тех пор, как количество Скексисов сократилось с восемнадцати до десяти, каждый из них стремился занять все свободные посты. Но их постоянно опережал Повелитель Гартимов, сильнейший и злейший из них. Гартимы, которых он
Сейчас он шел, чтобы получить заслуженную награду, которую ждал все эти века: трон. Ни один из Скексисов не смог бы противодействовать восхождению Повелителя Гартимов. Каждый видел, что Император умирает.
Собираясь переступить порог императорских покоев, он был остановлен внезапным появлением Камергера скекСила, взгромоздившегося прямо перед ним посреди коридора. Повелитель Гартимов насторожился и угрожающе зашипел. Затем он фыркнул и решительно обошел его, минуя единственного Скексиса, могущего противостоять ему в качестве нового Императора.
Камергер остался на месте, лишь вывернув шею и глядя вслед Повелителю Гартимов. Затем он развернулся и прошел в покои, причем его жирное и грузное тело согнулось еще подобострастнее. Под рукой он нес свитки и документы. Он знал, что умирающий Император не сможет уделить внимания этим документам, просто он хотел напомнить остальным Скексисам о своем официальном статусе: Главный Секретарь, — значит, следующий по праву претендент на престол.
Камергер оглядел всех Скексисов, собравшихся у роскошной кровати, и улыбнулся каждому из них льстиво, но подозрительно. Претензии на трон со стороны Повелителя Гартимов были очевидны, однако не будет ли у пего конкурентов из оставшихся?
Им не мог быть Повелитель рабов с повязкой на глазнице и крюком вместо руки. Он не обладал ни опытом, ни воображением, ни, наконец, благородным происхождением. Конечно, не Обжора скекАйук, который слишком инертен и ленив. Очевидно не будет претензий и у Скульптора скекЭкта, чьи извращенность и запущенность ни у кого не вызвали бы повиновения. Еще менее всех достоин трона Хранитель Свитков скекОк, пустой идиот, все время что-то бормочущий про себя.
С оставшимися тремя следовало считаться, опасаться. Казначей скекШод не представлял реальной опасности, будучи административно подчинен Камергеру и не неся никакой ответственности, кроме исполнительной. Единственное, что он знал, было собирание золота. Ученый скекТек был особым случаем. Все остальные боялись его, потому что ничего не понимали в его работе. Он ампутировал себе ногу и руку, чтобы приспособить на их место какие-то изобретенные им приборы, намного более мощные, чем его собственные органы. Более того, ом ни резал часть своих сосудов и заменил их выделяющимися, прозрачными трубками, чтобы изучить движение крови и других жидкостей в своем организме. Некоторые считали его помешанным и не доверяли ему. Скорее всего, он не будет бороться.
Наконец, остался Распорядитель ритуалов скекЗок. Да. Камергер одарил его особой улыбкой. Нельзя отрицать, что со своим священным саном и непревзойденным знанием символов, карт, предсказаний и ритуалов он может стать грозным соперником. Кроме того, он никогда не выказывал стремления занять трон. По крайней мере до сих пор он казался удовлетворенным духовной, кабалистической властью, которую, он, бесспорно, использовал в своих целях. Возможно, он не захочет принять участия в жестокой борьбе, которую навязывает Повелитель Гартимов со своими тщетными, абсурдными претензиями.