Темный лес. Вожак
Шрифт:
– А можно?
– Почему нет? – еще шире улыбнулся Тиль, и мальчик с надеждой повернулся к Белке.
– Мама? Правда?
– Правда, – скрепя сердце, разрешила она. – Только не здесь, а где-нибудь в подземельях, чтобы не испортить поляну и не высушить ненароком озеро. Но чтоб защиту поставили, как положено! И убрать за собой не забудьте!
Тирриниэль только хмыкнул, а Тор торопливо закивал, после чего порывисто ухватил деда за руку.
– А можно мне будет огонь самому сотворить?
– Сперва я гляну на твой потенциал, а потом решим.
– И
– А ты умеешь? – изумился владыка Л’аэртэ.
– Мне Лабиринт показал! – гордо сообщил мальчик. – Правда, я пробовал только потихоньку, но мама говорит, что у меня получается не хуже, чем у отца.
– Кхе, – ошарашенно поднял эльф взгляд на невестку, на что Белка только настороженно кивнула. – Ну, хорошо. Как проснешься, так и начнем, а там поглядим, насколько у тебя хватит сил.
Она снова вздохнула.
– Тиль, только не спешите с атакой, хорошо? И помни, что у него не очень стабильный дар – все-таки одиннадцать лет… при том, что мощи вполне хватит, чтобы повторить подвиг Тира во впадине, когда он спалил преследователей.
– Учту, – посерьезнел Тирриниэль, крепко сжимая ладошку внука. – Пожалуй, в зале стихий начнем, чтобы не рисковать. А снаружи я свой защитный контур поставлю.
– Нет, не поставишь: тебе Лабиринт не позволит.
– Но ведь…
– Ты забыл, кто здесь теперь хозяин? – с нажимом произнесла Белка, старательно пряча звучащую в голосе горечь. – И чьи приказы выполняет наш дом?
Картис и Ланниэль ошеломленно переглянулись.
– Не вмешивайтесь, – тихо велела она. – Стрегон, вас тоже касается.
– Я понял, – серьезно кивнул наемник.
– Хорошо. Потому что мне бы не хотелось расхлебывать последствия ваших откровений, собирая оставшийся от леса пепел.
– Не волнуйся, я присмотрю. – Стрегон кинул внимательный взгляд на мальчика, до сих пор не подозревающего о своей истинной мощи, и за спиной показал кулак Лакру, молча говоря, чтобы тот не вздумал раскрывать рот в присутствии малыша.
Судя по всему, Белка не рассказывала сыну о причинах исчезновения отца. Как не открывала правду про дремлющий Лабиринт, Проклятый лес и амулет Изиара, с которого, собственно, и началась эта долгая история.
Впрочем, по здравом размышлении он признал, что так лучше, поскольку никогда не знаешь, что придет в голову юного мага, обладающего силой хозяина Серых пределов. И, что самое важное, не сможешь его остановить, если он вдруг решит, что нашел способ, как вернуть пропавшего отца. Более того, рискуешь потерять его точно так же, потому что все до единого наследники Изиара славятся непередаваемым упрямством и умением доводить дела до совершенства. А в случае с Тором это может закончиться печально. Поэтому, даже если есть какой-то шанс, что с его силой можно исправить сложившуюся ситуацию, Стрегон вполне понимал Белку, не желавшую рисковать во второй раз. И смутно подозревал, что новой потери она может не пережить, ведь маленький Тор – единственное, что еще удерживало ее от отчаяния.
Тирриниэль долгое мгновение смотрел в глаза Гончей, в которых отражалось так
– Я тебя понял, Бел.
– Надеюсь, – грустно улыбнулась она, стараясь не напугать сына.
– Мама, что случилось? – обеспокоенно повернулся Торриэль. – Почему ты тревожишься? Тебе плохо?
– Нет, малыш, – ласково поладила его щеку Гончая. – Ничего не случилось. Я просто устала.
– Значит, сегодня ты не будешь бегать вместе с Широм?
– Не знаю.
– Уже месяц прошел, – настойчиво заглянул в ее глаза Тор. – Ты обещала, что тоже его проверишь.
Гончая странно кашлянула и исподволь покосилась на охотника.
– Ну, обещала…
– А еще ты сказала, что покажешь мне Траш, помнишь? Покажешь, каково это – носить в себе хмеру. Мама?
– Я готов, – хмыкнул Шир, когда она вопросительно приподняла брови. – Если дело за мной, то я разогрелся. К тому же месяц – большой срок. Может, уже сдаю? Да и ты давно не бегала на тумбах.
Белка, качнувшись на носках, заложила руки за спину и вдруг кивнула в сторону Креса и Тосса.
– А они?
– Что, все сразу? – сдержанно удивился Шир, не заметив, как поперхнулись его подопечные, заслышав этот разговор.
– Почему нет? Полный набор, если не возражаете. Максимально возможный контакт.
– Сила?
– На грани.
– А скорость? – с нескрываемым интересом вмешались братья, удивленно обернувшись.
– Какую зададите.
– Ого! Бел, ты уверена?
Она только насмешливо посмотрела на охотников.
– Я что, похожа на сороку? Зря языком треплю?
– Ну… – Охотники в затруднении переглянулись, но вдруг перехватили ее ехидный взгляд. – Хорошо. Но учти: если проиграешь, следующую провинность снимаешь без разговоров! С каждого!
– Идет, – усмехнулась Гончая, решительно разворачиваясь. – Готовьтесь, умники. Я скоро вернусь.
Охотники кровожадно ухмыльнулись, а затем заторопились прочь, на ходу потирая руки и поглядывая на Белку, как голодные коты – на мышь. И было в этих взглядах столько предвкушения и нетерпения, что Тирриниэль поспешил нагнать уходящую невестку.
– Бел, ты что задумала?
– Так, разомнусь немного с теми небритыми типами, у которых уже улыбки до ушей.
– Сейчас?!
– Угу. Только переоденусь, и начнем. Надо ж глянуть, чему они научились? Вдруг ослабли, одряхлели, растолстели за месяц спокойной жизни… да и мальчику надо посмотреть, чем отличается настоящая Гончая от этих хитрых толстопузов.
– Какие толстопузы?! – возмутились близнецы, которые отлично слышали разговор. – Бел!
– Ну лежебоки, не важно, – отмахнулась она, даже не обернувшись. – Идите собирайтесь и разогревайтесь, пока есть возможность. Мне минут пять надо, а там уж разберемся, кто из нас неповоротливый ползун.
Охотники фыркнули, негодуя из-за несправедливых насмешек, и отправились к навесу, где хранили оружие и доспехи. Один только Шир посмотрел ей вслед с откровенным сомнением. После чего свел брови к переносице, а потом медленно пошел следом за взбудораженными парнями.