Темный лорд. Заклятье волка

Лахлан Марк Даниэль

— Женщины в этом городе владеют искусствами, о кото­рых ты даже не догадываешься, Аземар.

— Магия?

— Я не знаю, как это назвать. Просто я знаю, что видела тебя и была свидетелем тому, на что ты способен.

— Я человек мягкосердечный, я никогда не причинил бы вреда другим.

— Но ты же бывал у лунной реки?

— Да.

— Это что-нибудь да значит.

— Дьявол посылает нам множество искушений.

— К дьяволу это не имеет никакого отношения, — возра­зила Беатрис. Она говорила

совсем тихо, хотя на самом деле ей хотелось кричать в голос.

— Тогда кто?

— Это ты скажи.

— Я видел тебя в полях, — сказал Аземар. — Я был обыч­ным мужчиной, а ты — прекрасной женщиной. Я думал, ты просто мне приснилась, как снятся иногда женщины. Это грех — думать о тебе так часто, что ты даже снишься мне, но не более того.

— А потом?

— Это было в Нумере, куда не заглядывает Бог. Ко мне пришел какой-то человек, и я снова увидел тебя. На этот раз не во сне. Это было наяву.

— Ты был в лесу, где лежат мертвецы?

— Да.

— Ты подходил к ним, а я просила тебя уйти, оставить их и не утолять свой голод?

— Да. Я искал тебя повсюду. Под землей, в пещерах и тон­нелях. Я гнался за тобой в сновидениях.

— Волк гнался за мной.

— В тюрьме ко мне приходил один человек, скорее демон, и он называл меня волком.

Их глаза встретились. Аземару нестерпимо хотелось об­нять ее, рассказать, как он ее любит, какой огромный путь прошел, чтобы найти ее. Однако он не стал. Она замужем за его другом. Он сам монах.

— И что же из всего этого следует?

— Ничего из этого не следует, — сказала Беатрис. — Это явно дьявольское наваждение, а дьяволов в этом городе пруд пруди.

Из коридора снова пахнуло холодным ночным возду­хом, несущим запах недавно умерших людей. Если Беатрис и заметила, то не подала виду. Аземар невольно сглотнул слюну. Утер слюну с подбородка. В пустом животе заур­чало.

— Наш аббат советовал не придавать слишком большого значения природным явлениям. Черные небеса могут быть посланы Богом, а вовсе не дьяволами, или же это просто по­года такая.

— А мертвецы?

— Какие мертвецы?

Беатрис рассказала ему о людях, погибших в соборе, на улицах, покойниках, закоченевших раньше, чем они успели удариться о землю.

— Луису поручено выяснить причину смертей. Он должен составить заклинание, которое положит конец бедствиям.

— То, чего требуют здешние власти, настоящая ересь.

— А в этом городе полно еретиков или, как я подозреваю, кое-кого пострашнее.

— Расскажи мне обо всем, — попросил Аземар. — Я уче­ный не хуже Луиса, один ум хорошо, а два лучше.

И Беатрис рассказала ему обо всем, что знала сама, начи­ная с появления кометы, предсказавшей гибель мятежни­ка, почерневшего неба, болезни императора и заканчивая эпидемией беспричинных смертей, которая разразилась

в городе.

— В ночь, когда был побежден мятежник, к императору в палатку ворвался какой-то дикарь, предсказавший смерти и бедствия. Луис пытается найти его, — сказал Беатрис.

— В городе?

— Под Нумерой. Он был в тюрьме, но сбежал куда-то в нижние подземелья.

— Я видел его, — сказал Аземар.

Он буквально мог попробовать на вкус страх Беатрис, рез­кий и пронзительный, но оттого аппетитный, как острая специя. В прежние времена в подобной ситуации он стал бы подыскивать слова утешения, успокаивать бедняжку, но сей­час ее страх казался ему прекрасным. До сих пор мир был окутан саваном ночи. Теперь же наступил солнечный день, он впервые в жизни видел все ясно. Он слышал биение ее сердца, ощущал сладостный аромат пота, выступившего на коже от испуга, замечал, как напряглись ее мускулы, как буд­то она готова обратиться в бегство. От нее почти осязаемо веяло враждебностью.

— Что он сказал?

Аземар вспомнил волкодлака, своего странного двойни­ка, человека с бледным лицом и удушливую темноту.

— Он сказал, чтобы я бежал отсюда подальше, — прого­ворил он.

Беатрис зажала рот руками.

— Он знает, что ты как-то связан со всем этим!

— Не уверен. Госпожа, я слишком долго просидел в тем­ноте. Я был...

Аземар не смог завершить фразу. Запах в воздухе сделал­ся невыносим. Он напоминал ему соленую говядину, но толь­ко с многочисленными оттенками вкуса. Нужные слова про­сто не шли на ум.

За дверью что-то сильно грохнуло, Беатрис вздрогнула и невольно перекрестилась.

— Я...

— Что?

— Война и смерть. Здесь... — Монах спотыкался на словах.

— Скажи, чтобы я поняла, Аземар.

Он взял ее за руку.

— Город в опасности, — проговорил он. — Варяги ворва­лись в ворота. Я чувствую запах их пота. Слышу запах их ко­стров. Дворец будет заперт.

Беатрис выдернула руку.

— Я не останусь здесь с тобой!

— Госпожа, — сказал Аземар, — я буду защищать тебя.

— Я гляжу на тебя, и сердце мое переполняет страх.

— Не бойся меня, я ни за что не...

Он поднял руку. Рука показалась ему какой-то странной, пальцы как будто стали длиннее и сильнее, и эта сила жаж­дала применения. Ему нестерпимо хотелось испытать новые пальцы в деле, почувствовать, как они рвут и ломают. Он провел языком по зубам и ощутил привкус крови. Этот при­вкус заставил его сжать челюсти и цыкнуть зубом. Между зубами застряло что-то. Даже не вспомнив, что рядом с ним дама, он поковырял в зубах ногтем, вынул застрявший кусо­чек и уставился на него. На вид как ошметок куриной кожи­цы. Он так и не понял, что это такое, но ему отчаянно хоте­лось сунуть этот ошметок в рот и проглотить.