Тёмный лорд
Шрифт:
— Гиммлер, говорят, был одним из лучших учеников Гриндевальда, — спокойно сказал Риддл.
— Верно. — Женщина достала маленький чайник для заварки. — Впрочем, только ли его?
— Я к вам как раз прибыл в связи с Гриндевальдом, — ласково улыбнулся Том. — Так вышло, мэм, что мистер Бэрк и я прочитали ваше последнее интервью, — достал он из кармана номер «Волшебного листка». — Мистер Бэрк полагает, — в его голосе зазвучал металл, — что вам разумнее избавиться от кое-каких его вещичек, если они у вас есть.
Риддл посмотрел на хозяйку ласково, но с оттенком покровительственного
— Карактак идеалист, право, — покачала она головой. — Артефакты… Если бы я продавала ему артефакты, у мистера Бэрка не хватило бы золота, до которого он так охоч.
— Я готов оценить их, — охотно откликнулся Том. Меньше всего он ожидал, что у старой клуши есть деловая жилка.
— Что же, — вздохнула Батильда. — Пойду подогрею чайник, а Вы пока проведите коммерческую оценку, — показала она сухой рукой на угол.
Поднявшись со стула, Риддл пошел в сторону пузатого комода, на котором теснились колдографии. Вспыхнул огонёк, отражение заплясало в пыльных стёклах и на потускневших серебряных рамках. Том близоруко прищурился и только тут заметил, что с полдюжины самых больших и вычурных рамок пусты. Интересно, кто вынул снимки — сама Батильда или кто-то другой? Тут Тому бросился в глаза один снимок, стоявший сзади остальных. Он схватил колдографию. Из рамки на него смотрел, лениво улыбаясь, весёлый юноша — примерно его ровесник — с золотыми кудрявыми волосами и пронзительными голубыми глазами. Рядом стоял другой парень — шатен со строгим лицом, которое так украшали очки. Оба они были в старомодных жакетах с «бабочками» и весело смялись над какой-то забытой шуткой. Том перевёл взгляд на подпись: «Альбус Дамблдор вскоре после смерти матери, со своим другом Геллертом Гриндевальдом».
— Невероятно… — прошептал Том, рассматривая снимок. На миг ему казалось, будто это розыгрыш. Но молодой Дамблдор был настолько похож на самого себя, что его взгляд, его движения не оставляли сомнений.
— Убедились? — Батильда подошла к столу и стала переливать кипяток в маленький чайник. — Они были друзьями, — подтвердила хозяйка. — Дамблдоры жили здесь, в Годриковой впадине. Летом девяносто девятого года Геллерт приезжал ко мне на каникулы, и они стали большими друзьями. Альбус внушил ему бредовые идеи превосходства магов над маглами ради общего блага.
— Дамблдор… Ненавидел маглов? — изумился Том, идя к столу с колдографией. Батильда сидела на сером плюшевом диване, ожидая гостя. Над ней висела японская аппликация, изображавшая журавля на фоне наклеенных сушеных камышей.
— И сильно, молодой человек, — фыркнула Батильда. Риддл оторвал взгляд от колдографии и только тут заметил, что в холодных глазах женщины горела ненависть. — Его папаша отличался такой жестокостью, что сел в Азкабан за убийство маггловских детей. Сынуля пошел дальше, — кашлянула она.
— Убил пару маглов? — спросил Том, машинально беря чашку. В центре стола стояла корзинка с овсяным печеньем. Парень, взяв одно из них, обмакнул его в чай.
— Вы ирландец? — с изумлением
— Я? А, нет, — пробормотал Том. Только сейчас он понял, что медсестра Джейн, которая поила его чаем с печеньем, была, по всей видимости, ирландкой.
— Альбус не разменивался на такие мелочи, — спокойно сказала Батильда. — Он изобрел теорию, что маги должны захватить власть над маглами. Он совратил моего бедного ребенка, превратив его в больного фанатика… Весь в своего чокнутого жестокого папашу, — закончила она.
Том не слушал ее. В голове кружился странный набор цифр — девяносто девятый год. В детстве Том увидел в книжном магазине на Оксфорд-стрит книгу с надписью «Марсель Пруст. Под сенью девушек в цвету». На обложке было нарисовано озеро с лебедями в каком-то парке или аббатстве. Мимо шли юноша в серой рубашке с галстуком-бабочкой и девушка в кремовом платье под белым зонтиком. Ниже стояла выведенная с виньетками дата — 1899-й год. Том для интереса открыл книгу. Одна из картинок изображала ту же пару, только теперь девушка лежала на кровати, и жеманно протягивала вошедшему юноше руку для поцелуя. Рядом стояли множество восточных ваз и абажуров. Все это, казалось, было в ином почти сказочном мире. И вот оказалось, что в том мире Дамблдор был другом Гриндевальда, продиктовавшим ему ту самую книгу про общее благо…
— Я уверена, что Геллерт посылал своего ученика Гесса для встречи с Альбусом. Он хотел помириться с ним, мой бедный мальчик, но это не входило в планы монстра, — поднесла она платок к глазам.
— Думаю, мистер Бэрк заплатит любые деньги за эту колдографию, — прервал ее излияния Том. Печенье размокло и стало расползаться в чашке на раскисшими хлопьями.
Батильда испуганно посмотрела на него.
— Ради всего святого выкиньте эту мысль из головы, — сказала она. — Он невероятно могущественен. Я не хочу, чтобы ваши с Бэрком трупы были найдены где-то в королевском лесу Дин, — отрезала она.
Том машинально дернул рукой чашку и снова уставился в колдографию.
*
Полуденное солнце медленно клонилось к закату. Ветер стал холоднее — в августе после четырех всегда становится прохладнее. Том рассеянно посмотрел на чашку кофе, а затем на мутную воду. Впервые за долгие годы, кафе стали выставлять столики с разноцветными грибками на набережных рек и каналов. Том не смог отказать себе в возможности посидеть в одном их таких кафе, слушая рык и фырканье громадных черных лимузинов.
Глядя на каркасы серых зданий с лепниной, Риддл пытался разобраться, что к чему. Услышанное им было настолько невероятным, что, казалось, могло потрясти до основания весь магомир. Впрочем, возможно, Батильда права. Чудовище по имени Альбус Дамблдор раздавит его, как муху, если только Том посмеет заикнуться об этом.
Том покрутил чашку с кофе. Слова Батильды подтверждались по двум статьям. Дамблдор шесть лет не желал вступать в дуэль с Гриндевальдом. После дуэли он лежал разбитый на поляне. Боже, как все было просто! Том задумчиво покрутил длинными пальцами чашку. Великий светлый маг оказался на самом деле темным.