Тёмный лорд

Korell

— Обезьянки, обезьянки, — кричал человек, показывая на маленький театр. — Дети Царя Обезьян дают представление!

— Ты знаешь легенду о Царе Обезьян, Томми? — Эмилия поправила подол тонкого серого плаща.

— Знаю, Гринни, — усмехнулся Том. — Если помнишь, он провозгласил себя Мудрецом Равным Небу и боролся с Царицей Демонов по имени Байгу Цзин*. — Все происходящее казалось ему сном. В конце концов, кем была ему Гринграсс? Помнится, прежде, ее выходки вызывали у него отвращение. Но сейчас ему хотелось

быть с ней, как не хотелось быть ни с кем на свете.

— И, конечно, Демоница победила? — лукаво заметила Эмилия.

— К сожалению, Гринни, победил Царь Обезьян. — Том усмехнулся и обсыпал девушку снежной пудрой. — Демоница cлишком долго нежилась в опочивальне и расчесывала золотистые кудри.

— Это ошибка переводчиков, Томми, — рассмеялась слизеринка, очистившись от снега. — Демоница натянула шкуру Царя Обезьян, как трофей, у своего трона. А потом в знак победы и в назидание всем врагам сделала себе красные сапожки на обезьяньем меху.

— Но это невозможно, Гринни, — серьезно ответил Том. — Царь Обезьян был бессмертным с тех пор, как украл пилюли бессмертия Лао-Цзы. Он стал настолько сильным, что разгромил Небесное войско и устроил переполох в Небесных чертогах…

— Что же… — томно опустила Эмилия длинные ресницы. — Тем слаще была победа для Демоницы… После праздничного пира она взошла на запряженную гиппогрифами колесницу и с триумфом проехалась перед подданными в новых красных сапожках… Они как раз доходили до колен Победительницы, — многозначительно посмотрела она на Тома.

— И в темно-синем платье, — Риддл хотел уколоть спутницу, но, глядя на лукавую улыбку девушки, почувствовал на душе тепло.— Только почему сапоги были именно красными? — спросил он, переведя взгляд на обледенелый бордюр.

— Цвет победы… Представляешь, — Эмилия кокетливо вытянула ногу в сапожке и чуть покрутила ступней, — как наслаждалась во время триумфа Демоница, чувствуя под своими маленькими нежными ножками бессмертный обезьяний мех?

Метель усилилась, и из-за хлопьев стали едва видны очертания домиков. Задумавшись, Том не заметил подбежавшего Рэндальфа Лестрейнджа.

— А, вот вы где, голубки, — бросил он на ходу. — Наслаждаетесь зимней прогулкой?

— Как и вы с Мари, — парировал Том. Ему казалось, что он несет чушь, но ничего другого ему не приходило на ум.

— Да я только за, — усмехнулся Лестрейндж. — Просто, Эмили, Мари просит тебя подойти к ней. Ей прислали письмо по-английски, а она не может понять….

— Мне пора, Томми, — рассмеялась Эмилия. — Тебе придется самому досмотреть представление о том, как Мудрец Равный Небу закончил жизнь любимыми сапожками прекрасной Демоницы… — Девушка швырнула в парня снежком, и он едва увернулся от ледышки.

— Тогда мы в «Трех метлах»… — Рэндальф побежал вперед. «Не терпится увидеть свою Мари», — усмехнулся в голове Тома

надменный голос.

Когда фигура девушки выбежала на полянку возле сожженных елей, в воздухе воцарилась тишина. Ученики, смотря представление, переговаривались, но их голоса становились неслышными. Глядя на тихие струи снега, Том начал догадываться, что сейчас произойдет, и с опаской посмотрел на обложные тучи. Он не ошибся: со стороны Запретного леса послышался гудящий шум, и тотчас из-за деревьев появились пятьдесят высоких фигур в капюшонах.

— Expecto Patronum! — выкрикнул Том, сконцентрировавшись на воспоминании о вчерашнем вечере.

Из палочки вырвалась серебристая змея. Несколько дементоров отлетели, помчавшись по направлению к «Трем метлам». Том со страхом подумал, что Эмилия не умеет выпускать патронуса, и стал пробиваться вперед. Неожиданно его дорогу перегородил владелец деревянного цирка.

— Темная эра наступает! — захохотал он. Залп из его палочки поджег ближайший дом. — Последний же враг истребится — смерть!

Ведьмы и волшебники, находившиеся поблизости, с криками разбегались в сторону полуобгоревшего сквера. До Тома дошло, что большинство, в отличие от него самого, не понимало смысла этой фразы. Обезьяны, не обращая внимания, продолжали танец. Отбиваясь от обезумевшей толпы, Том с ужасом видел, как тонкая фигурка Эмилии упала на снег, и ее терзают дементоры.

— Мастер скоро придет, говорю я вам! — шарманщик зажег еще одно сухое дерево, а затем и собственную шарманку, радуясь огню, как безумный. — Да прибудет отныне тьма! Погибнет всякий, кто встанет у него на пути!

— Stupefy! — Том оглушил полоумного хозяина игрушек и стал пробиваться через припорошенный снегом сквер к лежащей на земле фигуре. Такая же участь постигла еще нескольких учеников.

Через десять минут, когда крики прекратились, Тому удалось протиснуться сквозь собравшуюся в сквере толпу. С другой стороны к ним бежал профессор Дамблдор с группой гриффиндорцев. Через мгновение два огромных патронуса — феникс и змея — осветили тусклую улицу, встретившись над телом Эмилии. Дементоры с визгом разлетелись, и Том наклонился над хрупкой фигурой девушки.

— Эмили… Эмили… — отчаянно шептал Том, но предсмертная пена уже стояла на губах девушки. И тут Том совершенно забыл, что ненавидит объятья. Он упал рядом с ней на колени, схватил ее за плечи и порывисто обнял тело — пусть даже его стали бы дразнить за это до конца жизни.

— Эмили! Эмили, пожалуйста… Эмили, прости меня! — прошептал Том, снова обнимая её. По его лицу текли слёзы, и впервые он не стеснялся показаться кому-то идиотом. Он просто сидел на земле, сжимая в объятиях свою подругу и шепча ее имя, словно надеясь этим разбудить её. Окружающие молча смотрели на них, не в силах сдвинуться с места.