Темный Лорд
Шрифт:
– Спасибо, - изумленно обернулся от дверей Белик.
– Не за что, - ланниец кивнул и снова опустился на лавку, словно не заметив обалдевших лиц караванщиков, которые только и ждали, пока он сорвется и надает мерзавцу по шее. Тем более что наглый пацан действительно давно напрашивался. Но за ту волшебную ночь, когда каким-то чудом удалось во второй раз в жизни услышать живое пение эльфийской флейты, он был готов простить ему даже недавнее оскорбление.
– Э-э-э... рыжий?
– донеслось от дверей неуверенное.
– Слышь, кажется, я был неправ: ты хорошо разбираешься в людях. Может быть, даже слишком. Извини, ладно?
Весельчак снова кивнул.
– Эй! Ты не заболел часом?
–
– У тебя жар? Лихоманка привязалась? Или от волков какая зараза передалась?
– Нет.
– А может...?
Весельчак пристально взглянул на приятеля, заставив того поперхнуться куском хлеба и разом осечься - слишком уж много горело в его темных глазах. Да не дурашливого веселья, как обычно, а того, чего опытный мечник никак не ожидал там увидеть - спокойная уверенность, удивительная серьезность и, что совсем уж странно, властное требование не лезть не в свое дело. Почти что приказ, как будто этот болтливый лис имел на него какое-то право. Однако, не успел Ирбис прокашляться, как рыжий быстро отвернулся, а потом вовсе уронил взгляд в пол. Только напоследок странно покосился в сторону отчего-то напрягшегося Стража и прикусил губу: Дядько отчего-то нехорошо прищурился и, полный справедливых подозрений, прямо-таки впился глазами в ответ.
– Рыжий?
– мгновенно насторожился и Белик, но ланниец снова не пошевелился, и пацан неожиданно прикусил губу.
– Значит, это был ты?
Весельчак чуть вздрогнул, красноречиво промолчав, чем моментально притянул к себе все без исключения взоры, а пацан недобро нахмурился. В горнице воцарилась неловкая тишина, до предела насыщенная разнообразными вопросами. В чем дело? Что между ними произошло? Отчего рыжий передумал сводить счеты с несдержанным на язык стервецом, хотя тот грязью его вчера облил - будь здоров? Такое не прощают просто. Не оставляют без внимания. Что случилось, раз он отступился? И почему Белик сейчас так странно смотрит?
– Ну и как? Понравилось?
– вдруг с вызовом вздернул подбородок юнец.
– Всем уже растрепал?
– Нет.
– Неужели? Это ж такой отличный шанс подгадить! Просто подарок судьбы! Я бы не утерпел, наверное.
Рыжий внимательно посмотрел в пронзительные голубые глаза, невольно замер от вида стремительно разгорающихся там зеленоватых огней и на короткое мгновение вдруг провалился в бездонную глубину требовательно сверкнувших радужек. Крупные, невероятно яркие, потемневшие от гнева и сознания того, что одна маленькая тайна раскрыта, они в какой-то миг оказалась прямо перед лицом.
Весельчак вздрогнул, будто от порыва холодного ветра, и внезапно осознал, что для странного пацана его ответ был важен. Настолько, что тот рискнул снова паясничать, хамить и откровенно провоцировать его даже сейчас, при полном скоплении народа, намереваясь любой ценой получить точный ответ. А еще неожиданно понял другое: Белик чего-то сильно опасался. Нет, не его самого. Не того, что придется потом отвечать за эту дерзость. Не насмешек. Не вопросов. Он боялся совсем другого, и брошенный мимолетный взор в сторону Темного только укрепил воина в этом мнении. Кажется, дело в Таррэне. И в том эльфе, который когда-то давно сделал пацану нечто плохое. Потому что именно его этот необычный мальчишка так дико ненавидел и именно из-за него считал всех без исключения Темных кровными врагами.
– Я же сказал: нет, - напряженно повторил рыжий.
– Это твое дело.
Дядько кинул на племянника вопросительный взгляд, словно спрашивая, не двинуть ли любопытного попутчика по темечку, пока не стало поздно, но Белик не обратил внимания - все так же странно смотрел на собеседника, словно оценивая и решая про себя: верить или нет? А если нет, то не стоит ли его пришибить для острастки, чтоб другим неповадно было? И ощущение это было настолько отчетливым, что Весельчак неожиданно почувствовал неприятный холодок между лопатками.
– Ладно, будем считать, что не врешь, - наконец, сказал пацан, после чего все-таки отвернулся и, с каменным лицом миновав плотный затор из тел, толкнул дверь.
– Дядько, я, пожалуй, не вернусь на ночь: здесь и без меня слишком тесно. Так что не жди и вовсю наслаждайся одиночеством.
– А ужин?
– Спасибо, у меня пропал аппетит.
– Странно, - насмешливо заметил Элиар. Достаточно громко, чтобы его хорошо расслышали все присутствующие.
– Вот уж не знал, что смертные даже в столь юном возрасте гораздо охотнее предпочитают общество грязного животного, чем компанию себе подобных. Кажется, у некоторых развиваются нестандартные вкусы?
– Кто бы говорил!
– незамедлительно фыркнули с улицы.
– Но лучше уж ночевать так, чем стать четвертым в компании смазливых мужиков, которые даже при посторонних не стесняются укладываться втроем в одну постель!
Караванщики на мгновение просто обомлели, стремительно покрываясь мелкими бисеринками пота, а у местных дружно вытянулись лица и что-то противно сжалось внутри. Создатель! Да что же творит этот сумасшедший пацан?! Совсем обезумел - ТАК нарываться?!! Как бы ни были терпеливы бессмертные, но этого даже самый мирный из них не стерпит!!
И Элиар действительно не стерпел: слишком долго он сносил выходки мелкого наглеца, слишком долго потакал его выкрутасам, слишком много спускал с рук, вот тот и решил, что ему все можно. Но нет, больше не получится оставаться безнаказанным. На этот раз мальчишка зашел слишком далеко, и теперь его не спасет ни Страж, ни случай, ни даже заступничество человеческих богов.
Жутковато улыбнувшись, эльф медленно поднялся с лавки, встретился на миг с глазами обеспокоенного Урантара, что тоже приподнялся со своего места, улыбнулся чуть шире, приобретя какой-то зловещий ореол, и вдруг... исчез. По комнате словно бесшумный вихрь пронесся, разметав по сторонам подскочивших на ноги караванщиков, брезгливо смахнув со стола чьи-то недогрызенные кости, расплескав чужой кубок с дорогим вином, оставив внятные следы на сдвинутых в одну линию столах, что вели прямиком к захлопнувшейся двери. А еще - почти неуловимую смесь ненависти, презрения, мстительного нетерпения и неприкрытого злорадства.
Эльф поразительно легко отшвырнул с дороги замешкавшихся селян, что так и топтались на выходе, а потом белой молнией вырвался во двор, следом за беззаботно насвистывающим мальчишкой.
– Что, доигрался, сопляк?
– тихо прошипел он, на ходу обнажая меч.
– Теперь посмотрим, насколько ты смел!
Белик чуть вздрогнул и неверяще оглянулся.
– Глава 10-
– Элиар, нет!
– вскрикнул Танарис, ринувшись вдогонку за собратом.
Таррэн стремительно похолодел и, поймав встревоженный взгляд Стража, плечом к плечу с ним выскочил наружу, цепенея от нехорошего предчувствия. О, Владыка! Только не это! Нет, только не сейчас, когда у нас начали налаживаться отношения с людьми! Он же убьет его! Ну, зачем Элиару понадобилось дразнить дурного пацана? Столько веков, а до сих пор не понял, что смертные не всегда дорожат собственными жизнями? Что некоторые из них готовы со скалы броситься, наплевав на все остальное, лишь бы что-то доказать, исполнить, заставить понять? А то и вовсе без видимой причины?! Неужели не видно, что мальчишка провоцирует специально? И совсем не потому, что рядом присутствует всесильный опекун? Неужели не ясно, что сопляк готов зубами вцепиться в глотку любого из них троих, лишь бы отомстить? Что только ждет повода и плевать хотел на последствия?!