Темный мастер
Шрифт:
— Не через Книгу Посланий, надеюсь? — с подозрением спросил мастер.
— Все-то ты обо мне выведал, — тихонько вздохнула Лая. — Не волнуйся, есть и другие способы. В каждом городе у ворот нищие толкутся — а кое-кто не только подаяние просит, но и весточки передает. Если нужный знак увидит… — Она вытащила из мешочка у пояса большую серебряную монету — необычную, без гербов, без профиля императорского, с одной лишь полустертой полоской цифр.
— Лицензия твоя? — с интересом осмотрел монетку Огнезор.
— Откуда знаешь? — удивилась охотница.
Он засомневался ненадолго — стоит ли показывать? Затем извлек из потайного кармашка точь-в-точь такую же монетку, золотую только.
— О-о! Так вот кому лицензия первой
— Я про вашу тоже не знал. До недавнего времени. Смешно, правда? Стража да имперские бумагомаратели знают, пусть и без подробностей, а мы — нет… Замкнулась в себе, ушла от мира Гильдия… Так куда все же направимся? — прервал он собственные размышления.
— В Эн-Амареш, — ответила девушка, словно решившись. — Должок мне там забрать надо…
— В Эн-Амареш? — нахмурившись, переспросил Огнезор.
— А что? Городишко — не хуже столицы, роскошный и многолюдный. Неплохое местечко! — совсем расхрабрилась она.
— Нельзя нам туда! — отрезал юноша. — Там отделение Гильдии, второе по величине в Империи, не говоря уже о прихлебателях наших, страже городской да армии. И образ твой — у каждого.
— Так они же, — хитро стрельнула глазами Лая, — оборванку одинокую ищут, а не двух юношей приличных. Вот смотри!
Что-то попыталось пробиться сквозь привычную защиту в Огнезорово сознание — он с удивлением отметил, как сошлись выжидающе и хмуро Лаины брови. Вздохнув, расслабился, пропуская ее в свой разум. В следующий миг черты лица его подруги расплылись, растянулись да огрубели по-мужски, глаза сузились, утопая под густыми бровями, а на щеках даже появилась щетинка.
— Хороший фокус? — очень собою довольная, спросила девушка.
— Еще какой! — искренне восхитился Огнезор. — Неужели иллюзия?
Лая преподносила неожиданность за неожиданностью! Монотонно, с привычным легким недовольством, заскрипел у него в памяти сухой старческий голос мастера Веры: «Из четырех единственно возможных массовых бесконтактных воздействий, как всегда мудрено вещала она, рассеивания внимания, благожелательности, паники, иллюзии, последнее — иллюзия, представляющая собою такой тип внушения, при котором органам восприятия окружающих предлагается фальшивый образ живого либо неживого объекта, — является наиболее сложным и считается ныне утраченным, поскольку механизм его воспроизведения в наши дни не сохранился. Предполагается, однако, что иллюзия близка по принципу своего действия к рассеиванию внимания, и теоретически при объединении двух упомянутых типов внушения и опредмечивании их при помощи набора психических конденсаторов возможно создание пространства, полностью скрытого от внешнего восприятия. На практике же получить подтверждение этого сейчас не представляется возможным».
Вот тебе и мастерство, ныне утраченное! То-то бы Вера удивилась!
Только долго восхищаться Лаиными познаниями мысли об Эн-Амареше не давали. Одна другой хуже…
— Нехорошая это штука, — успев вернуться к своему обличью, болезненно кривилась охотница. — Голова после нее болит долго… Но ворота пройти, стражу обмануть да в гостинице какой устроиться — сил хватит… — Голос ее притих почти до неловкого шепота, явно просительные нотки появились в нем: — Ну что, Эдан, пойдешь со мною в Город Двух Лордов?
— Пойду, — смиряясь с неизбежным, мрачно вздохнул Огнезор. — Сама ведь знаешь, что не брошу…
Настроение у него совсем испортилось, а мрачные предчувствия становились все хуже.
Эн-Амареш — город, как ни глянь, странный. Сказать бы даже — чудной. Чужда ему и величественно-строгая столичная монументальность, из-под которой так и тянет местами тысячелетней дряхлостью да зловонием, чужда и помпезная роскошь богатых восточных городов. Но и скромным да тихим назвать его сложно. Ибо, как сошлись две сотни лет назад на перекрестье торговых путей в самом центре Империи два благородных Дома, как поселение новое основали, так и пошло с тех пор расти оно резво и скоро, расширяться, расползаться щупальцами-улочками по окрестностям, все на своем пути, словно неугомонный зверь, поглощая. И вышел из этого город занятой и богатый, размером и многолюдьем своим давно уже перещеголявший столицу, еще и похваляющийся перед всей Империей чинностью своею да благополучием, вовсю кичащийся добропорядочной своею зажиточностью. Не было здесь места ни трущобной нищете, ни чрезмерному разгулу, сорить же деньгами считалось таким же бесстыдством, как и вовсе не иметь их. Давно не знал город ни беспорядка, ни злодейства, ни страха уж тем более — и даже мастера Гильдии, старательно проклинаемые по всей Империи, здесь свои места в храме имели и, как все приличные люди, ни одной значительной службы не пропускали. Так и жил здешний люд в пристойности и сытости, окрестных бед да волнений не разделяя, а то, в заносчивости своей, не замечая вовсе.
Гостиница «Светлая леди» от прочих непримечательно-добротных строений Эн-Амареша выгодно отличалась всевозможными — на столичный манер — удобствами да изысками. Тут тебе и парк с фонтанами, и огромные дворцовые залы, и вышколенные лакеи, и номера трехкомнатные с горячими мраморными бассейнами в мозаикой изукрашенных купальнях. И на стол — все, чего душа пожелает… Сразу видно, местечко непростое — для людей родовитых и значительных. Неблагородной крови нет в него ходу.
Сюда-то и затянул почти силком Огнезор Лаю, стражам на входе и гостиничному хозяину высокомерно сунув под нос свою владетельную медаль и потребовав лучший номер. Хоть и видел он, как чудно и неловко Насмешнице от всей этой придворной роскоши, хоть и заметил, как раздулись сердито ее ноздри да возмущением заиграли глаза при виде увесистого кошеля, пренебрежительно брошенного гостиничным, но сдаться на ее уговоры и найти заведение попроще не подумал даже. И вовсе не из-за своих пагубных склонностей, как в спину ворчала ему Лая, а лишь потому, что не раз бывал в Эн-Амареше и слишком хорошо знал здешние порядки. А именно: примечательную весьма привычку городской стражи в сопровождении темного мастера и при охотном содействии местных жителей трижды в сутки по всем общественным местам обход делать — для сохранения покоя и безопасности. Сюда же им появляться нужды не было — и без того бдительно гостиница охранялась, да и не потерпели бы здешние постояльцы беспокойства.
Хотя, чего греха таить, — наутро думал юноша, наблюдая с улыбкой, как ползет теплый солнечный лучик по личику спящей Лаи и ее обнаженной груди, — приятно было ему ее детское удивление и тщательно скрываемый восторг, и даже ворчливое негодование. Потому что, будь его воля, утопил бы ее в беззаботной роскоши и никогда от себя не отпускал…
Вот только ни за что не сбыться этому. Уж скорее беда какая нагрянет. Пусть и спал Огнезор безмятежно и без кошмаров чуть ли не все ночи их недолгого путешествия, почти забыв о своих странных предчувствиях, но в Эн-Амареше нахлынули они с новой силой. Опасно здесь было! И очень ему не хотелось Лаю сегодня одну отпускать.
Но ни слова он не сказал — ни когда проснулась девушка, ни когда одевалась, напевая что-то веселое, ни даже когда упорхнула, ласково коснувшись его губ на прощанье.
И только как стихли звуки ее шагов на лестнице, позволил себе нахмуриться. Быстро встал, повертел в руках дорожную свою одежду, за ночь прислугой аккуратно в порядок приведенную, решительно засунул ее в мешок и, развернув оттуда же извлеченный сверток, принялся одеваться во все белое. Затем внимательно осмотрел себя в зеркало, расправил цветную вязь узоров на высоком воротнике. Собрал волосы. Маску небрежно засунул в карман и, подумав, накинул на плечи привычный дорожный плащ, тщательно скрывая свое белое убранство.