Темный мастер
Шрифт:
Чужим ножом он осторожно разрезал пояс, стягивающий Лаины запястья, опустил ее, почти бесчувственную, на пол.
Дыхание уже возвращалось к Темнослову: он кашлял, надсадно и судорожно, выталкивая из себя остатки кровавой пены вместе с содержимым желудка.
— Ну теперь уж… как прочитают мастера мою память… вы вдвоем… сдохнете! — отползая в сторону, хрипло и страшно прокаркал он, заходясь в новом приступе не то кашля, не то смеха.
— Никто уже, Темнослов, тебя не прочитает, — повернулся к нему Огнезор, не скрывая злой усмешки. —
Подобранный кинжал легко лег в ладонь — и так же легко рука вонзила его Темнослову в сердце. Со странным равнодушием, будто со стороны, взглянул Огнезор на собственные пальцы, сжимающие рукоять. Затем вытащил лезвие, заливая кровью черную рубашку, быстрым движением срезал темную ткань маски с Темнословова лица и ожесточенно, с неведомым прежде удовлетворением, принялся вычерчивать острым кончиком короткий кровавый знак собственного имени прямо у жертвы своей на лбу, не в силах отвести взгляда от темнеющих старческих глаз, в которых угасал до ужаса понимающий огонек…
Покончив с этим, он встал, с отвращением отшвырнул нож, подхватил Лаю на руки и шагнул к панически скребущейся у двери фигуры.
— Давно не виделись, Остроглаз! — проговорил он презрительно. — Вижу, не рад ты встрече!
Полная черная фигура с неожиданным проворством откатилась от двери, еще сильнее вжалась в угол.
— Чего тебе надо? — прохрипел он испуганно.
Огнезор опустил Лаю на темный плащ, брошенный у порога. Коротко приказал:
— Исцели ее!
— Зачем? — зло вскинулся Остроглаз. — Все равно ведь убьешь меня. Нельзя тебе сейчас свидетелей оставлять!
— А ты рискни! Не то у тебя положение, чтобы даже таким шансом разбрасываться!
— Как скажешь, — усмехнулся черный криво и руку протянул к окровавленному Лаиному плечу.
Девушка застонала, водя глазами все так же бессмысленно, болезненно дернулась, но Остроглаз плеча ее не выпустил, и вскоре раны затянулись, побледнели, оставив красную сеточку почти заживших шрамов.
— Уж извини, все что мог — сделал! — с усилием выдохнул Остроглаз. — Придется твоей подружке с узором этим ходить! Сам знаешь, силенок у меня немного…
— Знаю, — согласился Огнезор. — Память стирать или сам все, что было здесь, забудешь?
— Докладывать всяко не побегу! Жить еще охота, — буркнул черный уже куда уверенней.
Огнезор на это только криво усмехнулся, потихоньку помогая Лае подняться: она, кажется, приходила в себя, хотя на ногах стояла еще очень нетвердо.
— Идти сможешь? — негромко спросил ее юноша. Получив же вместо ответа лишь неуверенный кивок, осторожно накинул ей на плечи плащ. Затем бесцеремонно сорвал с Остроглаза маску и, преодолев вялое сопротивление девушки, закрыл черной тканью Лаино лицо. Повернулся к трясущемуся, ошалевшему почти Реми, так все это время и не осмелившемуся выползти из своего угла, бросил холодно:
— Где деньги, что ты должен этой женщине?
Тот кивнул с готовностью на брошенную небрежно в сторонке большую кожаную сумку, подобрал ее, повинуясь повелительному жесту Белого Мастера, и, двигаясь почти ползком, вручил Огнезору. Затем, не ожидая приказа, услужливо отпер хитроумный свой засов.
— Вот и молодец! — похлопал его по плечу юноша. — Сделаю вид, что тебя здесь не было, так же, как и ты усердно делаешь вид, что меня не узнал. Прощай!
Ухмыльнулся напоследок и, заботливо придерживая Лаю, вышел за дверь.
Неподвижная, лишь ударами двух сердец колотящаяся тишина повисла на мгновение во всем большом доме. Потом откуда-то сверху, с толстенных потолочных балок легко скользнула вниз тоненькая черная фигура, застыла перед двумя жалкими, трясущимися человечками, скривила губы презрительно.
— Мастер Слава! — отвратительно оскалился на нее Остроглаз. — Пришла подобрать чужой мусор?
— Никогда ты мне не нравился, крысеныш, но в мозгах тебе не откажешь! — проговорила пришелица почти равнодушно. Небрежно извлекла из-за пояса два узких длинных стилета, единым движением тела, неуловимым и хладнокровным, вонзила один в сердце Остроглазу, другой — в заплывшее жиром горло Реми.
— Я не отдам вам Огнезора, — назидательно бросила она корчащимся телам, перешагнула брезгливо черную лужу крови и скрылась в темнеющем ранними осенними сумерками дверном проеме.
Вязкий серый снежок осторожно закружил над городом, вбирая в себя помрачневшие черные улочки и частые лужицы легких ее следов…
Глава семнадцатая,
где Ледогора застают врасплох, а Лая размышляет о людском и божественном
Мастер Ледогор бесшумно пересек комнату, отодвинул полог кровати, уставился с любопытством на лицо спящей девушки.
— Вот ты какая, Насмешница! — пробормотал он с добродушным удивлением. — Спишь так безмятежно, будто и не гонится за тобою вся Гильдия!
— Это я ее усыпил, — послышался сзади молодой знакомый голос, а что-то холодное и острое уперлось мастеру в шею. — Отойди, наставник! На твоей стороне сила и опыт, но, ты же знаешь, я быстрее.
Ледогор дернулся, будто его по голове огрели. Мышцы напряглись до предела — и тут же расслабились: все-таки мастер отменно владел собой! Шумно выдохнув, он отступил от кровати.
— Игрушку свою убери, Огнезор! — проворчал он как ни в чем не бывало. — Неужто ты и правда думаешь, что я могу девчонку спящую прирезать?
Лезвие исчезло. Ледогор обернулся в густом полумраке огромной спальни, посмотрел на усталое Огнезорово лицо, изо всех сил стараясь скорчить осуждающую мину. Вышло скорее нечто близкое сочувствию.
— Знал, что придут за мной, — рассеянно улыбнулся ему юноша, — но не думал, что ты это будешь, и так скоро…
— Явись я за твоей головой, — сердито прервал его мастер, — один бы сюда не сунулся! Не спятил же я в самом деле!