Шрифт:
1. ОГОНЬ В НОЧИ
На севере тонкая струйка дыма, извиваясь, поднималась в темнеющее небо. И вновь я почувствовал непонятный страх, жуткое желание куда-то убежать, которое преследовало меня. Я знал, что на это не было причин. Это был лишь дым, поднимающийся из болот одного запущенного местечка, не далее пятидесяти миль от Чикаго, где люди давно уже победили суеверия стальными конструкциями и бетоном.
Я знал, что это обычный огонь костра, и в то
Страх и тяжелые воспоминания зашевелились внутри меня.
В два шага я оказался рядом со шпагой, сорвал ее со стены и крепко охватил пальцами рукоятку. Не совсем понимая, что я делаю, подошел к окну и вновь уставился на далекий дым. Шпага была зажата в моей руке, но чувство было фальшивое, не успокаивающее, не такое, какое должно быть у человека, держащего нужное ему оружие.
— Спокойно, Эд.
Глубокий голос моего дяди послышался за моей спиной.
— В чем дело? Ты выглядишь немного... дико.
— Не та шпага, — услышал я свой собственный беспомощный голос.
Затем туман в моей голове рассеялся. Я глупо заморгал глазами, глядя на дядю и удивляясь, что такое со мной происходит.
Мои голосовые связки тем временем продолжали говорить:
— Не та шпага. Нужен Меч Огня и Короля Воды. Три великих талисмана фрукт «хуа», который всегда остается свежим, раттан с цветами, которые никогда не вянут, и шпага Як, охраняющая дух.
Мой дядя уставился на меня сквозь клубы дыма.
— Ты изменился, Эд, — сказал он глубоким мягким голосом. — Ты сильно изменился. Я думаю, это из-за войны, этого следовало ожидать. И ты болен. Но ты раньше никогда не интересовался такими вещами. Мне кажется, ты слишком много времени проводишь в библиотеке. Я надеялся, что отпуск тебе поможет. Отдых...
— Я не желаю отдыхать, — яростно ответил я. — Полтора года я провел, отдыхая на Суматре. Ничего не делал, только отдыхал в этой маленькой вонючей деревне в джунглях, и все ждал, и ждал, и ждал...
...Я видел ее перед глазами, чувствовал ее запах. Я снова ощущал лихорадочную дрожь, которая трясла все мое тело, когда я лежал в хижине, которая была табу.
Ум мой перенесся на восемнадцать месяцев назад, в тот последний час, когда все оставалось на своих местах, когда я еще был нормальным человеком. Вторая мировая война близилась к завершению, и я летел над джунглями Суматры. В войне, конечно, нет ничего хорошего, но до того ослепляющего мгновения в воздухе я был нормальным человеком, уверенным в себе, уверенным в своем месте в жизни, и не мучился тем, чего никак не мог вспомнить.
Затем мгновенно и внезапно все полностью исчезло. Это не могло быть просто попаданием из зенитки. Единственные повреждения, которые я получил, произошли при падении самолета, да и те — простые царапины. Я остался цел и невредим, но слепота и непонимание пришли ко мне.
Дружелюбные батаки нашли меня в покалеченном самолете и выходили от лихорадки и припадков ярости своими странными, грубыми, но эффективными методами. Никогда мне не приходило в голову, что они оказали мне большую услугу, чем спасение моей жизни.
Но у их шамана закрались сомнения. Он что-то знал. Он производил свои загадочные заклинания с веревкой с завязанными на ней узлами и горстью риса, потея от напряжения, которого я не понимал тогда.
Я помню разрисованную уродливую маску, нависающую надо мной из темноты, руки, двигающиеся странными, властными жестами.
— Вернись, о душа, где бы ты ни пряталась, в лесах, в горах или в реке. Смотри, я вызываю тебя, «тоэмба брас», яйцо истины Раджи, «меелиджа», одиннадцать целебных хинных листьев...
Да, они все сначала очень жалели меня. Шаман был первым, кто почувствовал что-то не то — и ко мне начали относиться настороженно. И я чувствовал, как увеличивается эта настороженность, как меняется отношение ко мне. Они боялись не меня — я в этом был уверен — но... чего?
До того, как вертолет прилетел забрать меня обратно в цивилизованный мир, шаман немного рассказал мне. Возможно, столько, сколько осмелился.
— Ты должен прятаться, сын мой. Всю свою жизнь ты должен прятаться что-то ищет тебя...
Он произнес слово, которого я не понял.
— И оно пришло из другого мира — из страны духов, чтобы охотиться за тобой. Помни — все магические предметы должны быть для тебя табу. А если это не поможет, то, может быть, тебе удастся найти волшебное оружие. Но мы не можем помочь тебе. Наши силы недостаточно могущественны.
Он был рад, когда я улетел. Все были рады.
И после этого я не находил себе места, потому что что-то полностью изменило меня. Лихорадка? Возможно. По крайней мере, я не чувствовал себя тем самым человеком, каким был раньше. Сны, воспоминания — меня что-то преследовало, как будто где-то, когда-то я оставил какую-то жизненно важную работу незаконченной...
Я почувствовал, что могу говорить с моим дядей спокойней.
— С меня как будто спала пелена тумана. Я более ясно стал понимать многое — казалось, все приобрело иной смысл. Со мной происходят вещи, которые казались мне ранее невероятными. Но не сейчас.
— Ты же знаешь, я много путешествовал, но это не помогло. Всегда что-то напоминает мне. Амулет в окне лавки старьевщика, опал, похожий на кошачий глаз, две фигуры... Я постоянно вижу их во сне. А однажды...
Я замолчал.
— Да, — мягко подсказал мне дядя.