Темный огонь
Шрифт:
Чем скорее она разберется с этим, тем будет лучше.
Джейн глубоко вздохнула, набираясь храбрости. Она стояла перед массивной дверью из тикового дерева, ведущей в библиотеку; дверь была закрыта, а библиотека представляла собой запретную территорию. Джейн уже знала, что это личное владение графа. Она почувствовала, что даже Чед побаивается вторгаться сюда. И она знала, что граф сейчас там, внутри. Не то чтобы она спрашивала об этом кого-нибудь, нет; она просто чувствовала.
Его присутствие было для нее осязаемым.
Джейн колебалась, ярко вспоминая тот момент, когда он увидел
Ответа не последовало.
Джейн помедлила; но она была совершенно уверена, что граф там, в библиотеке. И она боялась вызвать в нем неудовольствие или что-нибудь еще хуже. Однако Джейн не верила в пользу проволочек. Она должна была решить с графом этот вопрос. И она храбро постучала в дверь еще раз, погромче.
Дверь распахнулась так резко и неожиданно, что Джейн, прислонившаяся к ней, упала вперед, прямо на графа. Ей не нужно было смотреть на него, чтобы понять, что это – он. Он был таким высоким и таким твердым… она и не догадывалась, что бывают такие твердые мышцы. Он подхватил ее и воскликнул:
– Какого черта!
Джейн задохнулась и подняла голову. Руки графа тут же выпустили ее плечи, словно обожглись о них. На мгновение их взгляды встретились, и светлые глаза графа оказались на удивление темными. Ник был разгневан.
– И-извините… – пробормотала Джейн. Она уже сожалела о своей глупости, о том, что решила отыскать графа. Это было все равно, что потревожить волка в его логове. Сердце Джейн отчаянно заколотилось.
– Насколько я понимаю, вам что-то нужно, – сказал граф, складывая руки на груди.
– Да… мы можем поговорить?
Он кивнул и, повернувшись к Джейн спиной, направился к своему письменному столу. Усевшись за стол, он посмотрел на девушку. Джейн медленно пересекла комнату; она так нервничала, что совсем не обратила внимания ни на размеры библиотеки, ни на мягкие ковры, ни на резные панели стен. Письменный стол был просто огромным – под стать графу. Джейн уставилась на горы бумаг, гросбухов и книг. Она почувствовала себя ничтожной просительницей, представшей перед королевским троном.
Она не знала, можно ли ей сесть, и потому стояла.
– Ну?..
– Милорд… – Джейн перевела дыхание и посмотрела ему в глаза. – Я не могу выйти замуж.
На его лице ровным счетом ничего не отразилось.
– Нет?
– Нет.
– И почему же?
– Я актриса, сэр.
Это прозвучало так серьезно, с таким убеждением, что Ник почувствовал, как уголки его губ невольно ползут вверх. Он сдержал улыбку.
– В самом деле?
– Да. – Немного успокоившись, Джейн решилась улыбнуться. Ее улыбка была такой нежной, что граф чуть не улыбнулся в ответ, и это ему очень не понравилось. Он стиснул зубы, а Джейн безмятежно продолжала: – Вы ведь знаете, не правда ли, что моя мать, Сандра Беркли, была прославленной актрисой.
Граф был ошеломлен; он не мог поверить услышанному.
– Ваша мать была актрисой? Что-то мне не верится, чтобы Вестоны, с их голубой кровью, допустили такую женщину в свой круг.
Джейн слегка порозовела.
– Вы, действительно, Вестон? – резко спросил граф.
Джейн промолчала, но краска на ее щеках стала гуще.
– Вы родня этой семье? Меня уверили, что вы – любимая внучка покойного герцога.
– Так и есть, – пискнула Джейн.
– Понятно… – протянул граф, откидываясь на спинку кресла. Его лицо исказилось от ярости. – Ублю… незаконнорожденная?
Джейн густо покраснела.
Джейн и расстроилась, и разозлилась от этого допроса.
– Мой отец, третий сын герцога, виконт Стэнтон, безумно любил мою мать. И она любила его.
– Но они не были женаты.
– Он не мог жениться на ней, сэр, – четко произнесла она.
Граф вопросительно поднял брови.
– Он уже был женат, – чуть запнувшись, пояснила Джейн.
– А, – пробурчал Ник, – понятно.
Джейн тяжело сглотнула. Незадолго до смерти отца родители осторожно объяснили ей, что они не обвенчаны, хотя и бесконечно любят друг друга, и что ее любимый папа уже имел законную жену к тому времени, как встретил и полюбил Сандру. Джейн, уверенную в их взаимной любви, не слишком огорчила такая новость. Лишь позже, после смерти матери, ее незаконное положение приобрело для нее значение – когда она стала любимицей лондонских театралов.
Графа охватила жалость к девушке. Он старался подавить в себе непривычное ему сочувствие. Он сосредоточился на тлеющем в глубине его души гневе – ведь его просто-напросто надули, загнали в ловушку. Выдать замуж эту милую крошку – совсем непростая задача. Это может оказаться даже невозможным, несмотря на всю ее красоту. Она была незаконным отпрыском актрисы, а значит, в высшем свете на ее мать смотрели как на что-то вроде обычной проститутки. Графу придется дать ей фантастическое приданое… и все равно это будет нелегко.
К тому же и его собственная репутация не облегчала дела. Граф чуть не рассмеялся, осознав всю иронию ситуации: человек, подозревавшийся в убийстве собственной жены, герой самой скандальной истории века, пытается устроить респектабельный брак для незаконнорожденной дочери актрисы! Да, это неплохо…
– Он очень любил маму, – сказала Джейн, глядя на пол. – Это правда.
Граф внимательно посмотрел на девушку.
– Это было лучшее время в моей жизни, тогда все было прекрасно, – сказала Джейн, поднимая на графа повлажневшие глаза. – Мы с папой каждый вечер смотрели, как мама играет. Он держал меня на руках и поднимал повыше, чтобы я хорошо все видела. И все время повторял, что мама изумительна, но я когда-нибудь превзойду ее. А она и правду была изумительна, и она была прекрасна… И ей всегда очень долго аплодировали – публика просто не хотела отпускать ее. А мужчины! Они все в нее влюблялись. Но ей был нужен только отец.