Тень Бешеного

Доценко Виктор Николаевич

Они погрузили тела в багажник машины, простились с Лизой и покинули поселок, благополучно миновав все посты охраны. Отъехав с пару десятков километров, свернули в лес по извилистой дорожке. Нашли подходящую ложбину, куда и скинули тела, предварительно обыскав. Обыск ничего не дал. Завалив трупы ветками и прошлогодней листвой, покинули неприятное местечко.

Следующий день был самым важным во всей этой истории.

Константин не забыл, что остался один пункт, который не был выполнен: визит на бензоколонку около Дорохова. Ту самую, где заправлял взятые напрокат машины человек, причастный к похищению профессора Шмелева.

Это был

удивительный визит. Такие совпадения бывают раз в жизни.

— Да помню я этого типа! — радостно заявил парень, одной рукой вгоняя «пистолет» в бензобак машины Константина, а другой отправляя в карман двадцатидолларовую бумажку. — Он к нам частенько приезжает.

— Может быть, ты знаешь также, куда он потом уезжает?

— Натурально, знаю! — За двадцать долларов парень был готов на все услуги. — Он же однажды к нам сюда звонил, на заправку, просил канистру подвезти к нему домой. Говорит, что совсем сухой стоит, ни капли в баке нет. Я у него был. Их дом во–он там.

Парень махнул рукой куда-то в сторону горизонта. Этой информации было маловато, и Рокотов узнал почти точный адрес. Он уже было собрался уезжать, когда парень, которому не терпелось услужить еще больше, бросил вдогонку:

— Там несколько человек живут. А этого мужика зы сразу признаете. Мордатый такой, как Гайдар.

Константин остановился как вкопанный, не веря своему везению.

— Какой еще Гайдар? Писатель?

Парень посмотрел на Константина недоумевающим взглядом.

— Да нет же! На того, который бывший премьер- министр…

Константину сразу стал ясен смысл сказанного умиравшим на руках Ивана парнем. Разумеется, не «жена Хайдара», а «похож на Гайдара»! Парень едва шевелил губами, когда говорил, как выглядит тот, кто им заказал Лизу. Надеялся, наверное, дурачок, что за это его в больницу отвезут.

Итак, Константин узнал наконец. Кто непосредственно причастен к похищению профессора Шмелева. Болес того, теперь можно начать раскручивать дело по всей этой цепочке таинственных смертей «без особых видимых причин». Теперь-то он узнает, каким образом умирают от инфаркта совершенно здоровые люди.

Одна мысль мучила Рокотова: сможет ли он управиться с этим невероятным делом один? Как же труд но без Савелия, как невероятно трудно! И будет еще труднее. Константин чувствовал, что только–только начал распутывать проблему, которая может оказаться гораздо значительнее и опаснее всего, чем он занимался раньше…

Глава 10

КИТАЙСКИЙ СИНДРОМ

С китайским профессором Чжао Бином Молоканов познакомился случайно в кремлевской больнице, где Аристарх проходил плановое обследование. В то время Чжао Бин с подачи высокопоставленного кремлевского чиновника обучал кремлевских врачей своей методике иглоукалывания и консультировал их пациентов. Этого чиновника профессор успешно, а главное, быстро излечил от какого-то кожного недуга, подцепленного им во время командировки в Китай.

Никогда не упускавший случая подружиться с полезным человеком, Молоканов попал к целителю на прием и без особых усилий, запудрив ему мозги сказками о своих «исключительных связях», убедил профессора, что без него тому ну никак не обойтись. Они настолько сдружились, что Аристарх Петрович уговорил китайца открыть в Москве кабинет, пообещав свою помощь в организационных вопросах, заверив, что от богатых клиентов «просто отбоя не будет».

Многолетний

опыт работы с письмами простых людей, которые Молоканов направлял чиновникам различных ведомств, показал, что «служилым людям» ничего не интересно, однако он не помнил случая, чтобы кто-то из чиновников не проявил интереса к «учителям или учениям с Востока». А потому он быстро сообразил, что китайский профессор может оказаться «золотым» и совершенно беспроигрышным делом. И Молоканов всерьез взялся за воплощение новой идеи, которая — это он чувствовал интуитивно — вплотную пересекается с открытием Водоплясова. Как это можно будет использовать, он придумает позднее.

Аристарх лично придумал зазывное название «Волшебный укол дракона» и за это, естественно, «сел на процент», выделенный ему благодарным китайцем, который радовался наплыву престижных пациентов и ежемесячно растущим доходам.

Для «присмотра» за профессором Молоканов приставил к нему бывшую медсестру Глафиру, которую «застукал» на незаконной торговле наркотическими препаратами прямо в здании кремлевской больницы.

Поначалу главной задачей медсестры было регулярно сообщать Молоканову о наиболее важных господах, проходящих лечение или обследование в кремлевской больнице.

Спустя некоторое время Аристарх Петрович перевел Глафиру в заведение Чжао Бина. Та плохо понимала цель такого перевода, но умненько помалкивала, тем более что зарплата ее многократно увеличилась.

Молоканов любил наведываться в «Волшебный укол дракона». Здесь он проводил, по его выражению, «очистку организма от шлаков». А проще говоря, избавлялся от похмелья и восстанавливал силы после ожесточенных сексуальных битв.

Женщин Молоканов любил, но с возрастом любить становилось все труднее. Вот почему сеансы акупунктуры в китайском салоне оказались кстати. И если для большинства клиентов Чжао Бин особо не старался, ограничиваясь поверхностными процедурами, то для Аристарха Петровича он работал по высшему классу.

При появлении Молоканова в салоне Чжао Бин торопливо бросал пациентов, с которыми работал лично. и передоверял их вниманию двоих помощников, сам же устремлялся к Молоканову, преданно улыбаясь застывшей восточной улыбочкой.

— Задараствуй, дарагая Аристарха! — восторженно провозглашал Чжао Бин еще издалека. — Задараствуй, гостья милая!..

Русский язык Чжао Бину не особенно давался, хотя он и нанял себе учителя — безработного преподавателя филфака МГУ. Из-за того, что основной контингент его клиентов составляли утомленные деньгами и развратом московские дамы полусвета, Чжао Бин поторопился выучить в первую очередь женский род русского языка. Видя, как все улыбаются, услышав его приветствия, профессор решил мужской род не учить вообще. Да и Молоканов как-то в разговоре обронил, что в таком виде слова Чжао Бина звучат «по–настоя- щему, по–азиатски».

В душе Чжао Бин терпеть не мог самодовольного Молоканова. Китаец происходил из особой народности — хуа жэнь, или, как сегодня говорят, хань. Дело в том, что ханьцы составляют основу китайской нации.

От кого-то Аристарх узнал, что название «китайцы» происходит от «кидане», и долго смеялся. А потом посерьезнел и предупредил Чжао Бина, что его, Молоканова, ему «кинуть» не удастся, уж он за этим лично проследит.

Чжао Бин по–восточному вежливо улыбался, даже не пытаясь объяснять невежественному русскому, что слово «кидане» происходит от Киданской империи Ляо, когда-то занимавшей весь Северный Китай…