Тень Большого брата над Москвой (сборник)
Шрифт:
Вокруг моментально наступила тишина. На Воронцова устремились сразу более десятка пар глаз. Но он только пожал плечами.
— Я-то, собственно говоря, ничего… Думаю, что вопрос уже решен… Не здесь… — он кивнул головой на закрытую дверь зала судебных заседаний. — Вопрос уже решен на самом высоком уровне. Причем без мнения граждан этой страны. У меня абсолютно нет никаких иллюзий в отношении сегодняшнего заседания суда. Могу с уверенностью сказать лишь одно: если суд примет чисто правовую позицию, приказ министерства образования и науки о введении ЕГЭ
— И все-таки, — не унимался корреспондент, — как вы намерены доказывать свою правоту? У вас есть какие-либо серьезные аргументы в поддержку вашей позиции?
— Аргументы остаются прежними, — пожал плечами Виктор Петрович. — В России до сих пор нет ни одного утвержденного в соответствии с нормами закона стандарта общего полного среднего образования. А, следовательно, проводить экзамены с использованием тестов, якобы, разработанных на основе этих самых стандартов, — полный абсурд. Для всего мира в подобном случае мы будем походить на чеховскую «Палату номер шесть».
— То есть, вы хотите сказать, что у чиновников минобра не все в порядке с головой? — вмешался в разговор корреспондент из другой телекомпании, буквально подсунув ему под нос зеленый микрофон с тремя буквами «РБК». — Может быть, уточните, у кого именно? У господина Фурсенко? Или у кого-то из его подчиненных?
— Я понимаю, о чем вы говорите, — моментально среагировал Виктор Петрович. — Но пусть это останется на уровне ваших догадок. О моем личном отношении ко всему, что делает гражданин, называющийся сегодня министром образования и науки России, вы прекрасно знаете. Думаю, что и у него, и у его сотрудников с головой все в порядке. Ибо, они четко осознают, что делают. Скорее всего, «Палата номер шесть» — это все мы с вами. И особенно те педагоги, вузовские преподаватели, да и сами руководители вузов, которые радостно хлопают в ладоши, ожидая, что ЕГЭ избавит их ото всех проблем.
— То есть, вы хотите сказать, что во всем виновато само образовательное сообщество?
— Да! Именно это я и хотел сказать! — Виктор Петрович резко отвернулся в сторону, давая понять, что интервью окончено.
В этот момент дверь зала судебных заседаний тихонько приоткрылась, и оттуда бочком вышла девушка-секретарь. Она оглядела присутствующих в холле и громко спросила:
— Кто здесь будет профессор Воронцов?
Увидев поднятую руку, она подошла к Виктору Петровичу и уже нормальным голосом сообщила.
— Вам придется обождать. Заседание судебной коллегии немного задерживается. Мы вас пригласим, когда нужно. А сейчас прошу вас присесть в холле и не устраивать здесь импровизированных пресс-конференций.
После чего она, не обращая ни малейшего внимания на наставленные в ее сторону телекамеры, так же тихо проскользнула внутрь зала.
2
Заседание кассационной коллегии Верховного Суда началось с опозданием более чем на час.
Все это время журналисты в холле что-то бурно между собой обсуждали.
Виктор Петрович даже не пытался вслушиваться в их разговоры. И лишь однажды до него совершенно явственно донеслась фраза: «Они, наверное, проводят спешные консультации с представителями администрации президента! Боятся впросак попасть!» Скорее всего, эта фраза принадлежала бородатому мужику с фотокамерой на груди, который то и дело бегал в курительную комнату. И каждый раз, возвращаясь оттуда, нетерпеливо прохаживался вдоль запертых дверей зала заседаний.
Но вот, наконец-то, двери широко распахнулись, и все та же девушка-секретарь торжественно возгласила: «Участников процесса прошу зайти в зал и занять свои места!»
Еще находясь в холле, Воронцов пытался угадать из множества людей, пришедших на заседание, представителей министерства образования и министерства юстиции. И лишь теперь он заметил, как из глубины коридора выдвинулись три невзрачные на вид женщины и, пройдя мимо суетящейся прессы, заняли места в первом ряду.
Сам же Воронцов уверенно прошел к отдельному столику слева от возвышения, на котором находились кресла членов кассационной коллегии. Напротив него, по правую сторону, за таким же столиком заняла место женщина в мундире прокурорского работника.
Представители СМИ начали активно занимать места в зале, а телеоператоры — суетливо расставлять свою аппаратуру. Один из них разместился вместе со своей камерой прямо перед представительницами министерств в первом ряду. На что девушка-секретарь тут же сделала им громкое замечание: «Пожалуйста, не закрывайте обзор ответчикам! Иначе они не смогут принимать участия в процессе!»
Оператор с недоумением взглянул на женщин из первого ряда, только пренебрежительно пожал плечами и начал сдвигать свою аппаратуру в сторону.
В это же самое время прокурор, на которую направили свои телеобъективы сразу несколько камер, сделала резкое протестующее движение рукой и демонстративно отвернулась.
Все это Воронцов заметил краем глаза, продолжая раскладывать на столе нужные для заседания документы. Он вдруг поймал себя на мысли, что не испытывает никакого волнения. Видимо, потому что был, как и в первый раз, абсолютно уверен в своей правоте. И, в то же время, не питал никаких иллюзий и понимал, что решение все равно будет не в их пользу. Так что, терять, по сути, было нечего.
Воронцов уже не в первый раз убеждался, что именно в такие моменты приходит полное спокойствие. Борьба есть борьба. И даже если есть хоть один шанс из тысячи, его нужно использовать до конца. Во всяком случае, тогда не будешь клясть себя за бездействие. Потому что самой большой мукой для настоящего ученого и общественного деятеля является угрызение совести. Чего нельзя сказать о чиновнике, который давно уже забыл об этих страшных муках и постоянно живет только страхе перед своим вышестоящим начальством.