Тень Чернобога
Шрифт:
– Алевтина Серышева письмо прислала, говорит, урожай нынче богатый будет. Тревожится, успеют ли собрать, – сказала Мирослава как бы между прочим. Велес не пошевелился. Она сменила тему: – Мстислав Ильменский докладывает: большие войска у западной границы стягиваются. Датчане и илийцы. Но есть промеж них и византийские стяги…
Она замолчала.
– Лушенька, что? Не молчи.
– Олега больше нет. Он упал с верхней анфилады дворцового комплекса и разбился. – Мирослава ахнула, прикрыла рот рукой. Велес продолжил: – Сразу после аудиенции и вручения верительной грамоты.
– Флавий принял ее?
– Да, с требованием предоставить Залог власти в течение суток.
Мирослава прикрыла лицо руками:
– Но как узнал он? Ведь ни одна живая душа не знала…
Велес положил депешу с красной печатью на стол, отозвался горько:
– Теперь мы о том не узнаем. Велидарь, который присутствовал на аудиенции, мертв. Флавий выражает соболезнования – Велес небрежно кивнул на депешу.
Мирослава в ужасе покачала головой, тревожно заломила руки.
– Лушенька, раз так, ей нельзя возвращаться сюда, – сказала она решительно. – Под любым предлогом. Если можно, я побуду с ней.
Глава 12
Владыка
– А где Ярушка? – Катя беспомощно оглядывалась по сторонам. Посмотрела на Данияра: – Мы ее там оставили? На поляне той?
Она шагнула к поводырю, схватила его за рукав, заставив развернуться и посмотреть ей в лицо.
Данияр отвел взгляд:
– Я не смогу вернуться туда… Не смогу ее забрать.
Катя отпрянула, пальцы разжались, руки безвольно упали.
– То есть как – не сможешь? Ты же понимаешь, что они с ней там сделают?
Данияр поднял на нее взгляд – злой, холодный:
– Понимаю. Потому не позволю тебе туда соваться. Я за тебя головой отвечаю.
– А я – за нее!
– Я. Не. Могу. Ее. Оттуда. Вытащить! – проорал Данияр и шагнул к дереву.
Она видела, как его пальцы барабанят по шершавой поверхности. Плечи поднимаются тяжело, обреченно.
– Я не могу ее оттуда вытащить, – повторил он шепотом.
– Значит, я это сделаю без тебя.
Катя развернулась и направилась к селению, возвращаясь на дорогу, по которой они прошли днем. В темноте поскользнулась, чуть не упала – успела схватиться за ветку, ахнула.
– И сгоришь на том же костре, – Данияр даже не пошевелился. Он стоял у того же дерева и говорил ей в спину. Катя поежилась под его взглядом, словно прожигающим кожу между лопаток.
Катя пошла дальше по дороге. На этот раз осторожнее.
Подняв с земли корявую ветку, наступила на ее конец ногой, потянула на себя другой. Ветка хрустнула. Катя очистила ее от мелкой сухой листвы, оперлась на нее, будто на посох. В груди разрасталась досада – как они так могли ошибиться, взять и потерять под носом стражников Ярославу.
– Надо Анну найти, – отчетливо проговорил Данияр. – Ее нет в Дряговичах. Следовательно, казни до ее приезда не будет. Значит, у нас есть время. А у нее, как у невесты короля, есть право помилования. Мы расскажем ей всю правду и попросим заступничества.
Катя замерла. Медленно обернулась и посмотрела через плечо:
– Как много времени это займет?
Он стоял, скрестив руки на груди, мрачный и злой, смотрел мимо Кати, будто не желая встретиться с ней взглядом.
– Сколько бы ни заняло, начинать надо прямо сейчас.
Катя неохотно шагнула назад, на поляну.
– Что надо делать, говори.
Данияр огляделся:
– Сейчас – устраиваться на ночлег. – Он остановил жестом протест Кати, повторил более жестко: – Сейчас – спать… На заре двинемся. – Он посмотрел вдаль, проговорил тихо, будто озвучивая собственные мысли: – Утренний туман свяжет все пути, по нему словно по ковру дойдем. Он растает к утру, проглотив все наши следы.
Катя стояла перед ним, опустив руки. В голове ворочались мысли: одна цеплялась за то, что он прав, что все равно не удастся ворваться в город и отбить Ярославу, но вместо нее тут же приходила другая, ковыряла ржавым гвоздем под сердцем:
– А если мы опоздаем?
Данияр перевел на нее взгляд. Девочка вспомнила, что Ярослава знала о поводыре что-то еще, чего он не рассказал Кате. Сейчас он больше всего походил на хищную птицу, опасную и жестокую. Ее должно было успокаивать, что отец не приставил бы Данияра к ней, если бы он мог быть опасен. Да и только что он говорил, что за нее отвечает головой. Что же тогда в его облике пугало до дрожи в коленках? Даже не до дрожи. До икоты.
– Что, если мы опоздаем? – повторила она с нажимом.
Он покачал головой:
– Мы узнаем об этом…
– Как? – Катя преградила ему путь.
– Не забывай, у вас общая кровь. Ты почувствуешь… А сейчас пошли.
И, словно опасаясь новых расспросов, направился в сторону, противоположную селению. Сумерки быстро сомкнулась за его спиной, будто приняв за своего. Надо было догонять поводыря. Катя немного помедлила, прислушиваясь к протяжным стонам, поднимавшимся из низин. В них чудились голоса неживых. Злой шорох крался, окружая, тревожил прошлогоднюю листву. Кате померещились болотно-зеленые огоньки, будто они, подрагивая, загорались то справа, то слева, то сзади. Совсем близко.
Хрустнула ветка за спиной, спугнув притаившуюся сову. Катя вскрикнула и что было сил побежала за Данияром, буквально свалившись на его руки за ближайшим деревом.
– Ты чего?
– Там кто-то есть!
Он снисходительно усмехнулся. Подхватив лунный блик, застывший на черной луже, поднял его и бросил в кусты. Белый луч пролетел над поляной, упал в листву с противоположной стороны, спугнув молоденького, не сбросившего до конца зимнюю шубку зайца.
Поводырь засмеялся. Катя отодвинулась от него, вздернула подбородок.