Тень Чернобога
Шрифт:
Мирослава ахнула, будто ей в сердце нож вонзили. Отшатнулась.
Велес подошел, положил руку на плечо. Проговорил мягче:
– Смирись. И надейся, что все разрешится в лучшую сторону. Когда-нибудь…
– Что разрешится? – она подняла к нему заплаканное лицо.
– Что Флавий откажется от нее, что Катя вернет дневники и тогда мы получим явное преимущество в переговорах с Флавием.
– Как много «если», – Мирослава тяжело поднялась. – При любом раскладе я бы предпочла оказаться рядом с дочерью.
Качнув головой, она медленно, не оборачиваясь, вышла из кабинета мужа. Когда дверь плотно притворилась за ней, а стены снова покрылись тонким покрывалом из мха вместо морока, Велес опустился в кресло.
– Что же я наделал, – проговорил он, в отчаянии сжав руками голову.
Он не сказал Мирославе – не смог, – что, прежде чем покинуть зал аудиенции, Олег Велидарь успел отправить сообщение ему на луноскоп. Короткое, но объясняющее многое слово: «Темновит».
Антон не находил себе места. Вечером заперся в своей комнате, вспоминая странную встречу с незнакомкой.
Откуда он знает ее имя?
Откуда ему знакомы ее профиль и отчужденный, будто инопланетный взгляд?
И она его тоже узнала, он был готов поклясться. Узнала, но не захотела остановиться и поговорить, а наоборот, постаралась быстрее смешаться с толпой. Что происходит? Что связывает его с нею?
Когда он засыпал, ему чудился степной запах: луговые травы, разгоряченные полуденным солнцем. Оранжево-красное, оно золотило долину. И изящный девичий профиль.
Недлинные, чуть ниже плеч волосы. Светлые. Вздернутый нос и блуждающая, настороженная улыбка. Ему хотелось рассмотреть ее ближе.
Будто повинуясь его желанию, девушка развернулась, оказалась прямо перед ним.
«Все хотел рассмотреть твои глаза, – его голос звучал будто со стороны. – Вот, знаешь, странное дело, лицо помню, а глаза – нет. Дай посмотрю, пока светло, какого они у тебя цвета».
«Серые», – почему-то вздохнула девушка и попробовала отстраниться.
Он крепче сжал ее плечи. Заглянул в глаза, поймал ее неловкость и смущение – она прятала, отводила от него взгляд, краснела до кончиков ушей. Его забавляло это. Там, в этом воспоминании. «Нет, они не серые. Они цвета Темзы на рассвете».
Черт, придумал же такое. Девушке тоже это не понравилось, она с усилием повела плечами, высвобождаясь. «Не знаю, не бывала».
Это Катя. Это их разговор. Судя по погоде и запахам – летом.
Когда? Какого года?
Утром он решил вернуться на перекресток и попробовать вспомнить, бывал ли он там раньше.
Она готова была выть: за ночь ноги затекли, болели ступни и щиколотки, ушибленные колени распухли, горели ссадины, ныла спина и шея. Вот бы вытянуть ноги, полежать хоть минуточку. Да только в этой тесной клетке и посидеть нормально не получится. На карликов они, что ли, рассчитаны? Она пыталась встать так, чтобы упереться спиной в прутья и перенести вес с уставших ног, дать им хоть несколько минут покоя и отдыха. Но стоило ей это сделать, как надсмотрщик подходил к клетке и что есть силы бил палкой по прутьям.
Ярослава опустилась на дно клетки, села поджав ноги, вцепилась руками в прутья и повисла на них, положив на несколько минут голову.
За стеной, из коридора, слышались стоны и плач. Кто-то безумным голосом бредил, кто-то звал на помощь. Просили воду. Ярослава первое время вздрагивала от каждого шороха – боялась, что идут за ней, – но через несколько часов мучений наступила та самая стадия отупения, когда казалось, что уж лучше бы скорее к ней пришли и закончились бы все ее страдания.
Здравый смысл устало повторял: ты не выживешь.
Взгляд блуждал по комнате, выхватывал орудия пыток, назначения которых Ярослава не очень понимала, но могла догадаться, что ничего хорошего узнику они не обещают.
– Красавица… – услышала она в который раз.
На этот раз подняла голову и открыла глаза – тот несчастный в углу, с безумными глазами, которого после ухода мага вновь бросили в эти застенки, иногда приходил в себя и его взгляд приобретал ясность. Но даже в этом случае Ярослава не могла понять, что он говорил. Что-то сбивчивое, она даже не уверена, что его бред можно было как-то расшифровать.
– …Княжна, – ворвалось в ее сознание, заставив вздрогнуть.
Какая здесь еще могла быть княжна, кроме Анны? К тому же сказано это было так неразборчиво, что могло оказаться чем угодно. Девушка переспросила:
– Княжна?
Парень обрадовался, завертел головой.
– Княжна… – Он снова что-то говорил, быстробыстро, Ярослава силилась понять хоть слово, но все было тщетно.
Устав вслушиваться в неразборчивый бред, она снова положила голову на руки, устало выдохнула.
– Что ж, ты оказалась права, – услышала она вкрадчивый шепот у самого уха.
Ярослава вздрогнула: задремав, она не заметила, как стих несчастный в углу пыточной, как в подвал вернулся маг и застыл возле ее клетки. Тяжелый крест поблескивал в складках мантии, а на пальце горело кольцо.
Теперь он мрачно улыбался, разглядывая ее.
– Что ж… Я ошибся, свои промахи тоже надо признавать.
– Вы отпустите меня?
Он улыбнулся еще шире, только от его улыбки мороз побежал по коже.
– Да, конечно. Если ты скажешь, где она.
– Кто?
– Не стоит делать вид, будто ты не понимаешь, – он говорил медленно, чуть растягивая слова, а взгляд становился все холоднее и жестче. Ярослава ежилась под ним. – У тебя есть капля ее крови. Вы пришли одной тропой, у вас общие замыслы и устремления… – Он раскрыл ладонь и показал Ярославе ее изъеденный, исцарапанный камушек. Девушка не знала, что делал он с ним, но ей стало почему-то жутко, будто изуродовали что-то живое, дышащее. Не в силах заставить себя отвернуться, она смотрела на камень и глотала слезы. – Да, красавица, он все рассказал.
Маг отошел от клетки, взглянул на Ярославу с брезгливой ненавистью.
– С твоих губ слетело заклятье, обманувшее нас, – заговорил громче. – Но не ты главная. Ты лишь тень.
Он помолчал, обдумывая что-то.
– У всех есть тень. И у нее. И у меня, – будто желая удостовериться в сказанном, он посмотрел себе под ноги. – Но ирония в том, что, как бы ни была слаба тень, у нее прочная связь с телом… – Маг посмотрел на Ярославу, глаза его стали прозрачными и чужими, словно принадлежащими другому лицу, а за спиной темными крыльями качнулась какая-то тень. – Мне нужна она. Другая.