Тень Чернобога
Шрифт:
– Ничего смешного, – пробормотала.
– Да нет, смешно… – Он посмотрел на нее с любопытством: – Ты, выходит, совсем не умеешь пользоваться настоящей волшбой – в смысле, не знаешь ни заговоров, ни обрядов?
– А как бы я, интересно, научилась? Особенно когда никто не учит. – Она направилась прямо, уводя Данияра с поляны. – Только-только начала разбираться в Аркаиме – и всё. Только-только стала разбираться дома – так вот… ввязалась в историю.
Катя осеклась, вспомнив, что она сама напросилась, сама предложила искать сиамского вора.
– А если вора уже нашли? И мы зря сюда забрались? – незаметно для себя она озвучила собственные мысли.
– Не нашли. У меня метка загорелась бы.
Катя обернулась:
– Что за метка?
Данияр молча закатил рукав, подставил лунному свету небольшую отметку: круглая печать с вензелем посередине и знаком Велеса.
– Она же сожжет меня, если с тобой что-то случится, – спокойно сказал он и спрятал отметку.
– Зачем ты согласился?
Данияр грустно улыбнулся и ничего не ответил. Рассказать об обете, данном Велесу, он пока не мог. А может, и никогда не сможет.
Они вышли к ручью – он бежал в глубокой расселине, бормотал, наполненный талой водой. Пена взбивалась на камнях, тянулась белым шлейфом. Данияр спрыгнул вниз, прошел вдоль ручья к раскидистому дубу, чьи корни свисали над водой. Заглянул под дерево и, поманив Катю к себе, помог спуститься.
– Давай сюда, вниз.
Та засомневалась:
– Под дерево?! Зачем?
– Иди-иди, сейчас дождь будет, гроза.
И подтолкнул Катю внутрь.
Удивительно, но под корнями дуба оказалась будто бы небольшая пещера, довольно тесная, но неожиданно сухая, пахнущая лесом и травами. Катя с удивлением посмотрела на Данияра – парень шагнул вслед за ней, провел рукой со стороны ручья, будто темный полог опустил: звуки леса, сырость и прохлада остались там, за пологом, а тепло – внутри. Наклонив голову, прошел к Кате, опустился рядом. Едва дотронулся до своей куртки, как та потяжелела, уплотнилась. По ней густо поднялся ворс, теплый, мягкий. Сбросив куртку с плеч, положил ее на землю и присел, как на ковре.
– Устраивайся. Я тут с краешка примощусь. Но царевнам полагается почивать под теплым одеялом.
Он бросил ее куртку вниз – и возле Кати оказалось теплое верблюжье одеяло. В довершение всего поводырь вытащил из кармана сухую шишку, сжал ее в ладони. А когда раскрыл, у него в руке оказалась лепешка ржаного хлеба.
– Бери, ешь. И спать. – Он разломил лепешку надвое.
– Как? – Катя недоверчиво взяла из его рук половину лепешки.
Данияр прожевал кусок, посмотрел на нее:
– Что «как»?
– Как ты все это сделал?
Он с недоумением напомнил:
– Я поводырь, я говорил ведь.
– При чем тут это?
Он засмеялся:
– При том. Все это, – он показал на стены пещеры, корни, мех, – есть где-то в других местах, но нужно сейчас мне и тебе. И оно стало нашим.
– А шишка?
– Ничего не появляется из ниоткуда. Ничто не пропадает насовсем. Это основной принцип, по которому мы живем. Шишку подобрал на поляне за мгновение до того, как ты испугалась зайца.
Катя опустила глаза, вспомнив о своем испуге, отозвалась:
– Закон сохранения энергии.
Данияр усмехнулся с пониманием:
– Верно.
– Так я все-таки сейчас шишку ем или хлеб?
– Ты? Хлеб, конечно.
– А шишка тогда где?
– А шишка на лбу у любопытной Варвары вырастает. – Он лег на спину. Скрестив руки на груди, сунул пальцы под мышки и отвернулся. – Спи.
Катя поправила одеяло.
– Данияр, как мы узнаем, что с Ярушкой беда? Ты сказал, что я почувствую. Как?
Парень молчал, Катя даже подумала, что он уснул и не слышит ее. Вздохнула.
– Тебе плохо будет… Она в твоей одежде как в твоей коже. Она твоя родня. Ты почувствуешь.
Катя выпрямилась, прислушиваясь к себе. Вроде пока все как обычно.
Аккуратно, чтобы не задеть Данияра, легла на бок, подсунула под голову руку и уставилась в темный угол, прислушиваясь к прорывающимся через завесу приглушенным лесным шорохам и засыпая.
Велес покачал головой – слова Мирославы о том, что она будет сопровождать Катю, его не обрадовали:
– Не стоит привлекать внимание своим отсутствием.
Он достал из верхнего ящика стола копию карты – точно такую же, что отдал Данияру. Вздохнул: из двенадцати переходов сожжены только два. Слишком медленно.
Велес дотронулся пальцем до второй сожженной отметки, снял со шнурка луноскоп и поставил сверху. В бледном луче мелькнуло отражение. Что-то, напоминающее пещеру или иное укрытие, послышались шум воды и запах сырости. Из полумрака приблизилось лицо Данияра.
Будто опасаясь быть услышанным, поводырь обернулся через плечо, прикрыл губы мороком.
– Слушаю тебя, государь, – из-за морока голос его звучал приглушенно и будто на пару тонов ниже.
Велес проговорил:
– Я предупреждал, что о возвращении сообщу дополнительно. – Данияр кивнул, взгляд поводыря стал сосредоточенным, на переносице пролегла глубокая морщина. – Сюда не возвращаться. Слышишь ли?
Молодой человек кивнул. Подумав, уточнил:
– Не возвращаться совсем?
По лицу Велеса скользнула тень.
– Совсем.
– Если она будет настаивать?
Велес нахмурился, повторил строго:
– Сюда. Не. Возвращаться… Случилось то, чего я более всего опасался в нашем последнем разговоре, поводырь. Мы получили официальную ноту Византии. Надеюсь, ты услышал меня.
Отключив луноскоп, перевел взгляд на Мирославу – жена сидела с прямой спиной, вцепившись зубами в костяшку указательного пальца.
– Лушенька… – выдохнула. – Как же так?
Велес отвел от нее взгляд:
– Что смотришь на меня как на врага? Или хочешь, чтобы Доля в руки Флавия попала?.. А может, и все тайны раскрыть перед Катериной надо? – он нервно тер виски. – Если она это узнает, она нас не простит. А здесь она узнает об этом непременно.