Тень Чернобога
Шрифт:
– А ты? Ты на чьей стороне?
Парень прищурился, улыбнулся белозубо, но неприветливо:
– Я уже свое слово сказал. Я с ней… Если надо, то и против тебя.
Данияр привстал:
– Ты берега не путай! – его взгляд стал темным, а в облике проступило что-то птичье, хищное.
Берендей смотрел на него, упрямо выставив вперед подбородок. Он был чуть ниже ростом, уже в плечах, но сейчас, когда привычная веселость сошла на нет, выглядел почти угрожающе.
В этот момент Катя толкнула дверь и зашла на кухню. Заметив напряжение между парнями, замерла.
– Вы чего?
Катя озадаченно переводила взгляд с одного на второго, пытаясь понять, что здесь только что произошло. Берендей повернулся к ней, спросил:
– Как Ярослава? – и, не дожидаясь ответа, сообщил беззаботно: – Пойду к ней, у меня важная миссия менять почаще повязку на лбу.
– Берендей, знаешь… – окликнул его Данияр. Тот остановился, посмотрел через плечо. – Я ведь тоже не противнее…
Парень понимающе кивнул и вышел из кухни, плотно притворив за собой дверь.
– О чем это вы? – Катя так и стояла у входа, держа в руках пустую кружку.
– Ярославе лучше?
– Да, жар спал… Я таблетки дала, мазью обработала спину и ноги. Надеюсь, к утру станет еще лучше… Так о чем вы спорили?
– Тебе показалось, – Данияр решительно подошел к столу, сел и положил перед собой руки. – Я обдумывал, что будем делать дальше, как забрать дневники твоего отца.
Вот таким – резким и собранным, чуть мрачным и немногословным – он ее особенно настораживал.
Она опустилась на стул напротив.
– Нужно идти за книгой, которая упоминалась в связи с Изенбеком, – проговорила она. – Возможно, это упоминание окажется действительным и приведет нас к бумагам. Или, как ты предполагаешь, к их копиям.
Данияр кивнул.
– Мы ведь знаем, где его искать.
– Но, если верить статье, – вспомнила Катя, – он был очень нелюдим и дощечки эти никому не показывал…
Данияр усмехнулся:
– Ну, готов поспорить, что нам он их покажет.
Катя посмотрела на него с сомнением:
– И как будем действовать?
– Воспользуемся картой, начертанной Велесом. Встретимся с Федором Изенбеком и взглянем на его «дощьки», если они вообще существуют.
Слушая поводыря, Катя незаметно изучала его профиль: высокие, четко очерченные скулы, решительно сомкнутые губы.
– Ты же понимаешь, что он под наблюдением? – возразила она. – Что бы у него ни было в руках – дневники отца, копии или просто их имитация, – он преподнес это как реликвию. За ним приглядывали секретные службы и институты всех европейских стран, даже Аненербе. И опять же, если мы сомневаемся, что книга у Изенбека, стоит ли тратить на нее время и один из переходов, за который ты должен заплатить кровью?
Данияр посмотрел на нее с усмешкой, встал, поправил футболку.
– Никто не знает наверняка. Если книга у Федора Изенбека, это самая легкая добыча. Если ее у него нет, то нам останется только один путь… Но мне он не нравится, поэтому я даже озвучивать его не хочу.
Катя посмотрела на шкатулку.
– Единственный путь – это перехватить вора сразу, едва он вошел в переход. И не позволить ему украсть дневники.
Данияр покачал головой:
– Наша цель – поймать его с поличным, чтобы представить твоему отцу оружие и доводы в споре с Византией. Не забывай о том, что вор появился не сам по себе.
Катя перевела на него взгляд, чутко уловив фальшь в обычной фразе. Нахмурилась.
– Я следую за тобой. Но мне все больше кажется, что ты ведешь меня не к цели, а от нее, – она встала и вложила руку в его ладонь, посмотрела с вызовом.
Данияр долго держал ее руку в своей, поглаживая костяшки девичьих пальцев. Когда он поднял на нее глаза, она прочла в них тепло и решимость.
– Я не подведу тебя, царевна, – прошептал он.
И, подумав, поднес ее руку к своим губам и поцеловал, будто присягая на верность.
Их снова обнял водоворот, сдавил легкие, наградив шумом в ушах и головокружением. Но в этот раз Данияр почему-то не сводил с нее глаз, а Катя отводила их и, досадуя, чувствовала, что краснеет и ничего с этим не может поделать. Поглядывала тайком, но тут же встречалась с ним взглядом. Он не отпускал ее рук и кажется, окаменел под тяжестью одному ему известного решения.
Катя сгорала от любопытства и… страха. «Я не подведу тебя, царевна», – пообещал он ей. А еще: «Я тоже не против нее», – сказал вчера Данияр на кухне Берендею. Это все о ней? Спор, едва не переросший в драку, – она чувствовала это по напряжению между поводырем и духом посоха – он был из-за нее?
И что знала о Данияре Ярослава, о чем говорили они там, в лесу близ Дряговичей?
Катя подняла на поводыря глаза, посмотрела в упор, пытаясь понять, верит ли она ему. Но память услужливо подбрасывала обещания, сказанные ей другим дорогим человеком. Она тоже доверилась ему. И он тоже обещал помочь, а потом просто привел на встречу бандитов, сказав равнодушно: «Прости».
Вот и все обещания.
Катя не знала, чему верить. Ясность и правда – это то, чего она больше всего хотела и чего очень страшилась. Потому что правда сорвет пелену надежды. И Катя понимала это лучше, чем когда бы то ни было. «Блажен, кто верует», – много раз слышала она. Кате хотелось быть блаженной, жить всегда с теплым лучиком надежды в груди.
Почувствовав, что действует необдуманно, вернее, поступает очертя голову, она придвинулась к Данияру и несмело прислонилась лбом к его груди, наполнив легкие запахом полыни, зеленого чая и – отдаленно – тмина. А Данияр, она почувствовала, улыбнулся и обнял ее крепче.
Мгновение, крохотный миг между мирами и временами, в котором она пыталась удержать трепещущий в груди лучик. Мгновение, которое она при возможности хотела бы превратить в вечность.
…Они так и вышли из водоворота прямо на лестницу небольшого особнячка, укутанного ароматом цветов.
– Какая замечательная пара, – раздался мужской голос откуда-то справа. – Вы, верно, мои новые соседи сверху?
Катя отстранилась от юноши, смущенно улыбнулась. Почувствовала, как Данияр уже окутал и ее, и незнакомца мороком: он видит ее другой – старше и в соответствии со временем одетой, слышит ее голос и понимает, о чем она говорит. Незнакомцу на вид не дашь больше пятидесяти: худощавый, жилистый мужчина с ярким, пронзительным и настороженным взглядом. И испачканными краской кончиками пальцев.