Тень и Лёд
Шрифт:
Там некоторые женщины вырабатывали мощный феромон, который наполнял любого на расстоянии вдоха всепоглощающей, ненасытной похотью. Способность, которую Вейл унаследовала от Селесты. Даже сейчас феромон разгорался внутри нее, готовясь заманить Нокса на верную гибель.
«Нужно использовать его экономно и только по мере необходимости. Никогда не соблазняйте более одной цели одновременно… опасно…»
Она вздрогнула. Опасно? Почему? Разум дразнил ее, память дробилась на кусочки, вращалась, соединяясь
Нет-нет. «Сосредоточься!» Феромоны опасны, потому что… почему? «Дробление, вращение».
Невидимость, неосязаемость… меч, который источал яд…
Вейл ухватилась за эту мысль изо всех сил. Меч. Мой! Она не могла положиться на людей, но могла положиться на свое оружие…
«Дробление, вращение».
Наконец, что-то другое, кроме Окцизора. Она видела коррумпированный Высший Совет… видела разных мужчин в постели брюнетки, поклоняющихся ее телу. Но только один мужчина сумел проникнуть в ее сердце…
«Дробление». Внезапно Вейл почувствовала желание Селесты убить Нокса. Он убил ее любовь.
Она ощутила тошноту. Нокс забрал любовника этой женщины, но Вейл забрала все остальное.
Она сморгнула навернувшиеся горячие слезы. «Не могу сдаться. Надо продолжать».
Горький смех застрял у нее в горле. Неужели она действительно только что решила продолжить играть? После убийства?
«Я уже ожесточилась…»
Нет, нет, нет. Она не пойдет на это. Не станет. Не убьет никого другого. Должен быть другой способ остановить войну и защитить будущее Нолы.
Да. Вот оно. Именно этого Вейл хотела больше всего на свете. Остановить войну и защитить Нолу. И может быть, она найдет способ сделать свою сестру бессмертной, не убивая ни одного воина. Бессмертная Нола не нуждалась бы в болеутоляющих таблетках, не переживала бы ломку и не сталкивалась бы с дурацкой фибромиалгией.
Вдруг нет способа закончить войну? Селеста тоже хотела покончить с этим… пока ее не убили.
Всхлип беспомощности вырвался наружу, но тут же был прерван невеселым смехом. Хорошо! «Не показывай слабости. Держи себя в руках сейчас, поплачешь позже».
— Женщина.
Резкий голос Нокса вернул ее в настоящее, и она быстро заморгала, чтобы сосредоточиться. Он возвышался над кроватью. Ой-ой. Этот взгляд. Его голова была наклонена, глаза пылали и излучали холод. Хуже того, оружие, которое он наточил, было привязано к его телу.
— Расскажи мне, как, по-твоему, ты приобрела воспоминания Селесты, — приказал он.
Она наслаждалась вкусом медового виски, сладким опьянением и мгновенным забытьем. Ощущение, которое мог вызвать только он, которое доставляло ей огромное удовольствие, и еще одна причина, по которой ей нужно было остаться здесь, с Ноксом, где она могла чувствовать отдельные звуки,
И все же она резко сказала:
— Читай между строк. Я, очевидно, закончила с тобой разговаривать.
Нахмурившись, он опустился рядом с ней, коснувшись бедром ее бедра. «Не вздыхай. Нет».
— Значит, тебе наплевать на свою судьбу? — спросил он.
— Очередная угроза? Как оригинально.
— Вейл… пожалуйста, — проскрежетал он.
Она изумленно уставилась на него. Грубый воин только что вежливо попросил. Как мило с его стороны. Как она могла отказать?
— Только потому, что ты сохранил мою жизнь, — сказала она.
— Идет.
— Три из пяти моих чувств не работают. Или четыре из шести, если учесть поглощение памяти. — Может, рассказать ему о феромоне Селесты? Нет. Девушке нужны козыри.
— Это называется синестезия. Обычно людям приходится иметь дело только с одной странностью, но я преуспела. Я ощущаю вкус звуков, вижу буквы в виде цветов и цифры внутри карты.
Заинтересованность зажглась в его взгляде.
— Ты чувствуешь вкус виски и меда, когда я говорю… и тебе это нравится.
— Как ты… неважно. Я все время забываю, что проговорилась, когда думала, что ты статуя.
— Ты назвала меня сексуальным пирогом, дымовым шоу и совсем недавно секс-куклой. — К заинтригованности присоединилось удовлетворение. — Ты впитала воспоминания… и способности?
Черт. Он уже подозревал правду. Впрочем, подтверждать это нет причин. Она пожала плечами и постаралась сохранить невозмутимость, хотя румянец обжег ее щеки.
Нокс провел двумя пальцами по темной щетине на подбородке.
— Интересно, что еще в тебе изменилось?
«Я не горю желанием узнать это, приятель».
— Скольких противников ты убил?
— В этой войне? Только пятерых.
— Только, — мягко повторила она. Итак, он получил пять различных видов оружия.
«Лучше убить тебя, дорогуша…»
По крайней мере, он ответил. Она ожидала сопротивления.
— Я твой конкурент. Почему ты мне помогаешь?
«И почему я необходима?»
Он выгнул бровь, как бы говоря: «Конкуренция от женщины? Мечтай».
— Сомневаюсь, что скажу тебе, даже если найду ответ.
Что он мог знать?
— Какие-нибудь советы или уловки, чтобы я могла выжить?
Пауза, потрескивающая от напряжения. И затем:
— Не доверяй никому. Подозревай всех в обмане. Воины будут лгать тебе, использовать и нанимать смертных, чтобы заманить тебя в ловушку. Паранойя твой лучший друг.
— Ха! Значит, это обычный бизнес.
Его глаза сузились.
— Теперь мы отдохнем.
Неужели ему необходимо все время приказывать?
— Ты думаешь, что будешь отдыхать с этим оружием, привязанным к телу?