Тень Императора
Шрифт:
– И за эту дашь?
– Дам, коли ты ей хребет не сломал.
– Вот уж не знал, что ты обучен охоте на змей!
– Эвриху хотелось отвесить парню пару увесистых оплеух и как следует оттрепать за уши, но он заставил себя разжать стиснутые кулаки и говорить спокойно и дружелюбно. В конце концов, он сам снял с Тартунга рабский ошейник, и в пятнадцать лет здешние мальчишки, если им удается пройти посвящение, считаются мужчинами, обладающими теми же обязанностями и правами, что и их отцы.
– Я и не хотел, чтобы кто-нибудь знал, чем я занимаюсь, - с улыбкой ответствовал Тартунг.
– Никто меня этому не обучал, просто я не раз
– Ну а теперь скажи мне ради Наама и Тахмаанга, зачем тебе понадобилось ловить и доить ндагг?
– поинтересовался аррант, догадываясь уже, какой ответ услышит от легкомысленного юнца.
– Чтобы изготовить стрелы для кванге - духовой трубки, которыми пользуются мибу, пепонго и другие племена, живущие на границах империи.
– Ага...
– пробормотал Эврих, с содроганием глядя на извивающуюся у обнаженных ног юноши змею.
– Ну хорошо, закончи свои дела с этой зверушкой, а уж потом мы поговорим с тобой о... Одним словом, поговорим.
– Да ты говори-говори, это мне ничуть не мешает.
– Тартунг нагнулся и ловко ухватил плененную змею за шею.
– Погоди-ка, так ты что же, умеешь приготавливать из яда ндагг тот самый смертоносный состав, которым пепонго мажут наконечники своих стрел?
– спросил Гжемп, глядя на парня с нескрываемым удивлением и восхищением.
– Насколько я знаю, рецепт его держится в секрете всеми без исключения племенами, и надобно пройти специальные обряды и испытания, чтобы быть допущенным в круг посвященных.
– Или же обладать даром видеть и слышать то, что тебе не положено!
– проворчал Эврих, с некоторым усилием принуждая себя смотреть, как Тартунг выдаивает из змеи яд в вынутую из складок саронга скляночку, позаимствованную из его корзины с лекарствами.
– Ежели человек держит глаза и уши открытыми, то порой может обойтись безо всяких испытаний и посвящений. Особенно если он раб, которому никогда в жизни не откроют секрет изготовления хирлы. Можешь забирать эту тварь, она мне больше не нужна.
– Парень протянул выдоенную змею Гжемпу, и тот осторожно перехватил её двумя пальцами у основания черепа.
– И много ты их успел поймать за сегодня?
– Это пятая, - не без гордости ответил Тартунг, и Эврих подумал, что надо бы спросить, втирали ли ему в детстве яд, который должен был оберегать его от змеиных укусов в будущем. Но не спросил, вовремя вспомнив рассказ Узитави о том, как пепонго погубили колдунов племени мибу, напустив ндагг в святилище Наама. Нет, этого парня определенно надобно выдрать и отправить в Мванааке вместе с Гжемпом. То, что он не стремится в поселок траоре, дабы встретиться там со своей матерью и старшей сестрой, - это его дело, но ему-то, Эвриху, зачем такой слуга, помощник или товарищ, за которым глаз да глаз нужен?
– Пятая? Вай-вай! Мог ведь и сам заработать, и меня от лишних хлопот избавить, - укоризненно поцокал языком Гжемп.
– Да нет, правильно он не хотел, чтобы наши спутники о его талантах прознали. Вряд ли им понравится мальчишка с кванге в руках, - заступился за парня аррант.
– А тебе? Тебе, я вижу, это тоже не по душе?
– испытующе уставился на Эвриха Тартунг.
– Но ведь ни меча, ни кинжала ты для меня у Газахлара не выпросил? И не купил. А если тебе... Если нам туго придется? Здесь не Мванааке, и кочевники либо лесные бродяги здорово посмеются, глядя на твой чудодейственный амулет с изображением священного
– На что тебе меч, если ты его отродясь в руках не держал?
– не глядя на упрямо поджавшего губы мальчишку, промолвил Эврих и направился к оставленным на берегу долбленкам.
Спорить и выяснять отношения с Тартунгом в присутствии змеелова он не собирался. К тому же следовало признать - по-своему парень, безусловно, прав: свободному человеку надлежит иметь оружие, чтобы защищать свою жизнь и честь, а также всех тех, кого он любит. Так стоит ли удивляться и сердиться на то, что Тартунг решил сам о себе позаботиться, не слишком полагаясь на придурковатого арранта, прекраснодушие коего может стоить жизни им обоим? Да и не о себе, если уж на то пошло, хотел он позаботиться, а о нем. Отсылать его за это в Мванааке будет черной неблагодарностью, не говоря уже о том, что вряд ли из этого что-либо получится. Переупрямить Тартунга ему явно не по силам, не стоит в очередной раз и пробовать. Оба они вечно суют нос куда не надо, и лучше будет, пожалуй, похвалить парня вместо того, чтобы устраивать ему выволочку. Смириться с его присутствием, разузнать, как эта самая хирла варится и научиться заодно пользоваться кванге. В джунглях Душегубов чингак едва ли их выручит - попробуй-ка предъяви его леопарду или крокодилу. И кинжал парню надобно достать да обучить в цель метать, как Хрис когда-то его самого учил. Не бог весть какое умение, а при случае добрую службу сослужить может...
– Шел бы ты отсюда к общему костру, - недовольно проворчал Тартунг, помешивая булькающее в горшке варево длинным, аккуратно очищенным от коры прутиком.
– Хватится тебя Газахлар, отправит Хамдана с Аджамом на поиски, не избежать тогда расспросов.
Эврих промычал что-то неопределенное, и склонившийся над огнем парень раздраженно передернул плечами:
– Все, что хотел, ты уже узнал и ничего интересного больше не увидишь. Буду теперь воду выпаривать, пока содержимое горшка в сметанообразную массу не превратится. На что тут, спрашивается смотреть? Ступай, ради Тахмаанга, не дыши в затылок занятому человеку!
– Экий ты ворчун! И откуда бы у тебя вдруг такому избытку здравомыслия взяться?
– буркнул аррант, но, признавая справедливость Тартунговых слов, продолжать заведомо безнадежный спор не стал и зашагал прочь от разведенного в яме костерка в сторону деревни.
Мальчишка был прав, удалившись для изготовления хирлы подальше от любопытных глаз. Эвриха в самом деле могли начать разыскивать, ибо все уже привыкли, что каждый вечер он располагался возле костра, внимательно слушал сказки, правдивые истории и песни, делая время от времени какие-то пометки на разложенных на коленях листах толстой дешевой, желтоватого цвета бумаги. Иногда и сам он что-нибудь рассказывал или же пел, искусно подыгрывая себе на старенькой дибуле.
В этот раз у разложенного, как водится, посреди маленькой деревенской площади костра собралось дюжины полторы человек: селяне и Газахларовы воины, медлившие разбредаться по хижинам и отходить ко сну, несмотря на то что тьма уже окутала землю и на небе высыпали крупные ясные звезды.
– Эврих, где ты бродишь?
– окликнул Аджам вышедшего на площадь арранта.
– Иди сюда, послушай, как Пацалат вещает про живущую в Красной степи змеерыбу. Всякое я слыхал, но чтобы рыбы или змеи под землей ползали и песком питались - такое даже у бесстыжих чохышей язык вымолвить не повернется!