Тень Инквизитора
Шрифт:
— Если Глеба убьют по дороге из моего дома…
— Но ведь там будут мои люди, — напомнил Борис. — Все честно: твой дом, мои ребята. Мы в одной лодке, Фифа.
Митрополит кивнул, налил себе еще водки, залпом выпил и, не выпуская из руки стакан, проворчал:
— Та история, о которой я упоминал…
— Только не повторяй, пожалуйста, смешной рассказ о том, как кучка храбрых уголовников пыталась ликвидировать бывшего полковника КГБ, — поморщился Осиновский. — Фифа, поверь, на этот раз Глеба встретят настоящие профессионалы. Все, забудь, выбрось красавчика из головы. Давай лучше еще раз продумаем
Устраивать засады на Рублевском шоссе только на первый взгляд казалось идиотской затеей. Да, полицейских на этой трассе куда больше, чем на любой другой российской дороге. Да, помимо полицейских, Рублевку контролировали спецы из охраны высших должностных лиц. Да, концентрация видеокамер превышала здесь все разумные нормы, а в небе периодически крутился вертолет. Да.
Вот только вся эта красота создавала у едущих по Рублевке мишеней и их охранников обманчивое чувство защищенности. Именно то чувство, которое так необходимо хорошему профессионалу, чтобы качественно выполнить работу. А выполнение работы у таких людей редко занимает более минуты. Ведь каждое действие рассчитано, все мелочи предусмотрены, место, лишенное видеокамер и удаленное от ближайших постов, выбрано, пути отхода проверены и перепроверены.
— Двадцать секунд! — прошептал старший. Он поддерживал связь с наблюдателями. — Все даже лучше, чем мы планировали: «мерин» делает сто двадцать миль в час. — Через дорогу метнулась неясная фигура, оставившая за собой маленький прямоугольный предмет на короткой треноге. — Готовность!
План был продуман на все сто. Компактный, но необычайно мощный прожектор гарантированно ослепит водителя, и старший давал «мерину» сто ярдов свободного полета по еще мокрой после прошедшего дождя трассе. Затем исковерканную тачку обработают ребята из группы контроля, и весь отряд растворится в темном лесу. Одна минута. В принципе, старший не ожидал, что после аварии в «мерине» хоть кто-нибудь выживет, но Осиновский требовал абсолютной гарантии, а значит, придется стрелять.
— Время!
«Мерседес» вылетел из-за поворота, подобно набравшему ход истребителю. Приземистый, черный, он едва угадывался в ночной тьме, и вдруг ярко осветился миллионами внезапно вспыхнувших свечей. Сноп света ударил по глазам водителя, старший прищурился, ожидая визга тормозов или резкого поворота, но…
Машина сбила прожектор, плавно сбросила скорость и медленно остановилась у обочины. Как раз напротив группы контроля.
Резкое изменение освещения привлекло внимание Глеба. Он оторвался от разложенных перед ним деловых бумаг и вопросительно посмотрел на шофера.
— На нас напали, — сообщил Нар. И в подтверждение его слов по бронированному корпусу «Мерседеса» защелкали пули: группа контроля справилась с оторопью и принялась за дело. — Ехать дальше?
— Нет, — Глеб снова взялся за бумаги. — Hyp, убей их всех.
Карлик открыл дверцу и выбрался из машины. Нар засопел, но, послушно оставшись на месте, привалился к рулю и стал с любопытством наблюдать за действиями напарника.
Сухоруков же, напротив, потерял к происходящему всякий интерес. Он снял очки, устало потер глаза и, вытащив из кармана малюсенький телефон, нажал на кнопки:
— Михаил Иванович? Это Глеб, простите великодушно, что разбудил, но мне нужна ваша помощь.
— Все, что угодно, Глеб, все, что угодно. — Собеседник откашлялся. Чувствовалось, что Сухоруков выдернул мужчину из глубокого сна, но он быстро приходил в себя. — Я слушаю.
— Обстоятельства требуют проведения показательной порки одного неблагоразумного господина Я уже продумал несколько неприятных сюрпризов, а вам необходимо предпринять следующее…
Западная Сибирь,
20 сентября, суббота, 05:01 (время местное).
Шесть лет — долгий срок, иногда — слишком долгий. Торопливая, наполненная событиями жизнь преподносит сюрпризы каждый день, а уж если дней больше двух тысяч, то в их калейдоскопе можно забыть о многом. Что-то становится неважным, что-то неинтересным, ненужным, что-то стараешься выбросить из памяти, что-то уходит само. Даже дни простых людей сливаются в вагоны скоростного экспресса, а что уж говорить о нем?
Шесть лет назад Михаил Дубов стал губернатором богатейшего края, жемчужины Западной Сибири, славной не только добывающими предприятиями, но и мощным машиностроительным комплексом, устоявшим на ногах в период распада империи. Шесть лет назад металлурги, которым надоело договариваться с бывшим секретарем имперского «кома», привели к власти политика новой волны: достаточно молодого и достаточно популярного. Шесть лет назад Дубов по-хозяйски вошел в главный кабинет края и подписал свой первый указ. Такое невозможно забыть ни через две тысячи, ни через двадцать тысяч дней. Отличный подарок на сорокалетие.
Несмотря на молодость, Михаил уже в то время был достаточно опытным политиком: в тридцать лет он избирался в законодательное собрание края, через четыре года в Государственную Думу, и прекрасно знал скрытые рычаги власти. Он понимал, что металлурги подняли его наверх не за красивые глаза, но считал общение с ними неизбежной платой. В принципе, умелые промышленники и не требовали слишком много: лоббирование интересов в Москве и грамотные законы в крае — небольшая цена за возможность стать первым. Лихие времена безоглядного накопления капитала миновали, и бизнес старался играть по нормальным правилам, за которыми и наблюдал Дубов.
Первый звонок прозвенел, когда Михаил решил сменить доставшегося ему в наследство начальника полиции. Бывший милиционер, переживший не одного секретаря и губернатора, славился крутым нравом и совершенно не подходил под новую концепцию управления краем. Губернатор лично поехал в полицейское управление, лично переговорил с начальником, но вместо ожидаемой реакции: ярость, гнев, раздражение, встретил лишь веселое недоумение. «Давайте не будем спешить, — предложил главный полицейский. — Подождем до утра?» А уже вечером Михаила посетили «авторитетные» люди. И объяснили ему, что край, славящийся металлургией и машиностроением, имел еще одно существенное достоинство: крайне удачное расположение, что делало его едва ли не идеальным центром транзита наркотиков. Несмотря на смену власти, «авторитетные» не собирались менять свои маршруты и вежливо, пока вежливо, попросили не трогать опытного и заслуженного начальника полицейского управления.