Тень Инквизитора

Панов Вадим Юрьевич

— А сам Глеб? Вы ведь его сканировали?

— Сначала я решила, что он обычный чел, но иногда при сканировании проскальзывали следы чего-то непонятного. Ощущение очень мощной силы. Он действительно святой?

— Это было бы весьма печально, — вздохнул комиссар.

— Почему?

— Если татам удалось подружиться с Инквизитором, этот союз будет тяжело разрушить даже отцу Алексею.

— Татам?

— Вы встречались со спутниками Глеба?

— Я их вычислил, — усмехнулся нав. — Карлика зовут Hyp, великана Нар. Это последние оставшиеся на Земле божественные лорды Тать. —

Он помолчал. — А их раса почти такая же древняя, как Навь.

— Это возможно?

— Таты пришли на Землю в Эпоху Непрерывных Войн, вынырнули неожиданно, резко, уже представляя собой высокоорганизованную структуру, и набрали очень большую силу. Они верили в то, что являются третьими… третьей расой, которая вместе с нами и асурами…

Наемники затаили дыхание: взаимоотношения навов и истребленных ими асуров, самых первых разумных обитателей Земли, были одной из главных загадок Тайного Города. Темный Двор старательно избегал касаться этой темы, и вот Сантьяга рассказывает о том…

Но комиссар не позволил своему языку увести разговор в сторону.

— Гм… безосновательно, конечно. Мощные способности к регенерации ничего не доказывают.

— Способности к регенерации? — заинтересовалась Яна. — Когда мы изучали жизнь Глеба, то обратили внимание на целую серию его смертей: он горел, попадал в автокатастрофы, получал очереди из автомата, падал с самолета…

— Серия смертей? Интересная мысль… — Комиссар задумчиво прищурился. — Но я говорил о татах: они необычайно живучи. Даже после клинической смерти их организм продолжает бороться и, если повреждения недостаточно сильны, способен вернуться к жизни. К тому же таты являются замечательными врачевателями и уступают в этом искусстве только эрлийцам. Они легко заживляют любые раны… — Нав почесал кончик носа. — Но вернемся к истории. Некоторое время раса Тать контролировала почти половину мира, но Зеленый Дом, который тогда переживал период расцвета, сумел перебороть ушастых. Империи у татов не получилось.

— Люды были столь сильны?

— И это тоже, — согласился Сантьяга. — Но при этом у татов были две особенности, которые, на мой взгляд, сыграли роковую роль. Во-первых, они совершенно неспособны к предсказаниям и предчувствиям. Будущее, даже самое ближайшее, для них закрытая книга, и таты вынуждены полагаться только на свое умение планировать. Очень, хочу заметить, развитое умение.

— В таком случае, они стали легкой добычей, — хмыкнул Кортес.

— Не такой уж легкой, — улыбнулся в ответ нав. — К сожалению, эта особенность татов двусторонняя: их действия не читаются предсказателями. И все наши противостояния развивались весьма любопытно: мы не знали, что таты выкинут в следующий момент, а они не представляли, чем их выходки закончатся.

— Уверен, вам было необычайно интересно.

— Не то слово, — согласился Сантьяга.

— А вторая особенность? — напомнила Яна.

— Философия семьи Тать проповедует принцип «Все или ничего». Собственно, из-за этого они и не сумели создать империю: таты не признают союзы и союзников. В конце концов, люды доказали им ошибочность излишней самостоятельности, вырезав поголовно. Из пяти божественных

лордов Тать уцелели два. Нар и Hyp.

— Они хорошие маги?

— Прекрасные. К тому же они великолепно оптимизируют заклинания, выжимая из энергии максимум возможного. Даже мы не сумели понять принципы их работы, но факт остается фактом: таты способны создавать арканы пятого уровня. Божественные лорды очень серьезные противники.

— Почему они не ушли в Тайный Город? — спросил Кортес.

— Из-за своей философии, — пожал плечами комиссар. — Для тата невозможна жизнь по нашим правилам. К тому же, напомню, уцелели только божественные лорды, а их существование подчиняется еще более непростым законам.

— Расскажете?

— Охотно. — Сантьяга посмотрел на часы, улыбнулся и, на правах хозяина, разлил по бокалам остатки вина. — Видите ли, божественные лорды Тать не то чтобы правили семьей… правильнее сказать: они ей служили. В этом их предназначение. Они ищут не покорности — любви и уважения, а лишившись подданных, они потеряли смысл жизни.

— Как насчет восстановления семьи?

— Божественные лорды неспособны давать потомство.

— Вы знаете, чем они занимались все это время?

— Пытались построить себе дом, — вздохнул комиссар. — В основном используя челов. Сначала они основали весьма забавную культуру в Америке, которую мы ликвидировали, натравив на их подданных кочевые племена. Затем они организовали мощную цивилизацию во Внутренней Африке, от которой мы тоже сумели избавиться… Последнюю тысячу лет Нар и Hyp нам не досаждали.

— Кажется, я понимаю, почему вы опасаетесь их союза со святым, — пробормотал Кортес. — Вы подозреваете, что таты сохранили Источник?

— Они сохранили Источник, — весело подтвердил нав. — Даже два Источника.

— И сколько вы заплатите нам за них?

— Не может быть! — Яна первой догадалась, о чем идет речь.

— Совершенно верно, — улыбнулся Сантьяга. — Божественные лорды и были Источниками семьи Тать. Каждый из них — генератор энергии огромной мощности. Собственно, потому их и называют божественными — они дарили магическую силу прикосновением.

— Черт! — вырвалось у Кортеса.

— Их можно уничтожить? — деловито поинтересовалась Яна.

— С некоторыми усилиями, — не стал скрывать комиссар. — Вы слышали о таком месте: Большой Каньон?

— В Северной Америке?

— Там люды добрались до Нира, одного из лордов Тать. — Сантьяга помолчал. — После чего решили быть более осторожными при ликвидации лидеров этой семьи и двух других лордов устранили без подобных эксцессов. Воронки, если я не ошибаюсь, находятся где-то в Тихом океане…

После того как наемники, с любезного разрешения комиссара, отправились за снаряжением в арсенал Цитадели, Сантьяга еще пару минут задумчиво сидел на столе, после чего, словно вспомнив о чем-то важном, покосился на скромно молчавшего в углу помощника.

— Бога, а все-таки, где Инга?

— В безопасном месте.

— Это я уже слышал. — Комиссар поднял брови.

— Я прицепил ее к Троицкой башне в зоне Кадаф, — проворчал гарка. — Я считаю, что ей следует поразмыслить над своим поведением.