Тень Луны
Шрифт:
«Ошибочность в заданных параметрах привела к катастрофе», — подумала Эра. — «Ты не смог решить Великое Уравнение Вселенной. Мне остаётся лишь одно».
Она погрузилась на глубинные слои этого мира. Это было сродни погружения в воду в физическом теле: мир становился более плотным и давил на тебя толщей слоёв. За долгие десятилетия и столетия процесс происходил без участия сознания, практически мгновенно.
В памяти прошлого отчётливо зияла аномалия: скачок гравитации, провал в коре, выход магмы. Город превратился в сплошной вулкан.
Эра уже начала паниковать: не пора ли уходить, но не смела. У неё ещё оставался долг перед Вселенной. Он проникла ещё глубже, почти в основание этого мироздания. Здесь не было пространства, только время, одно измерение, одно направление из прошлого в будущее. Ещё один шаг, ещё один слой. Теперь здесь нет такого понятия как время. Оно существует субъективно только для неё и «внутри» неё. Здесь уже нет давления, вообще не существует никакого внешнего воздействия, его и не может здесь быть. Есть только узел, корень — та информационная структура, которая дала жизнь этому миру. Эту композицию можно было только почувствовать, ощутить инстинктом, смутным предчувствием существования чего-то близкого, родного.
Эра «обволокла» информационный блок и скопировала на себя. Ко всем другим зародышам миров прибавился ещё один, неудачный. Вселенная обрела ещё один опыт…
…Андрей смотрел на небо. Оно было непостоянно. Какая-то страшна дифракция рисовала на нём причудливые узоры. Солнце почти погасло и светило бледно-фиолетовым светом. Тьма опускалась на этот мир. Мир умирал, мир гас. В воздухе появлялись невидимые линзы, искривляющие свет, так что, казалось, видишь всё через потрескавшееся стекло…
Сколько людей уже погибло в разных частях планеты, сколько погибнет в этот час, в следующий. Нет, здесь была чудовищная несправедливость.
«Фэви!» — мысленно прокричал он. — «Ты поддонок. Ты не имел права бросать людей, ты не имел права бросать своих детей! Предатель!»
Андрей буквально физически ощущал боль гибели, хоть это была и не Земля. Эвакуация персонала была объявлена десять минут назад, когда стало ясно: ещё немного и погибнут все. Может быть, Тени предстояло просуществовать ещё день-два, но какой смысл оставаться теперь? Все местные, которые захотели уйти — ушли, хотя для этого пришлось приложить немало усилий. Стоя у камер телепортации, многие боялись исчезнуть навсегда, но им продемонстрировали, что можно так же просто вернуться, и после того, как смельчаки опробовали новый способ перемещения, всё пошло как по маслу.
К сожалению, уходящих на Землю оказалось немного. Андрей не стал затаскивать всех выживших силой: каждый делает свой выбор. Булдаков пытался объяснить, что остров (он умышленно уменьшил масштабы) скоро уйдёт под воду, сделав всё возможное, но его мучила боль за других людей.
«Это их выбор», — успокаивал он себя, но не помогало. — «Всего пятьсот человек… Пятьсот людей из пятисот миллионов. Каждый миллионный. Капля в море, песчинка на берегу…»
— Заряды установлены, — донёсся сзади чей-то голос. Андрей обернулся: никого не было. «Опять фантомы, опять звук „прыгает“», — подумал он и увидел, что от ворот в сторону здания идут двое солдат.
— Мистер Булдаков, — сказал один из них, но голос казался смазанным, словно плыл, меняя тональность. — Через час произойдёт детонация.
— Да, я понимаю.
Солдаты перепрыгнули через расщелину, проигнорировав деревянные понтоны, которые были поставлены специально для перехода через трещину.
«Что же уготовано нам?» — задал себе вопрос Андрей. — «Да, права была Эра. Или был? Это существо явно не знает пола, пусть будет „была“… Права она. Этот вопрос будет со мной ещё долго. Просто так я от него не отделаюсь, а значит это моя битва. Моя и Кэтрин… Моя и Кэтти».
В его памяти всплыла картина, увиденная в последние дни предыдущего пребывания. Этот танец Саши с Кэтти. Он так ранил его тогда… Боже, как ему снова хотелось увидеть эту девушку. Он только сейчас, когда работа перестала отнимать всё его время, понял, что похож на человека, жаждущего свежего воздуха. Тринадцать лет одиночества, тринадцать лет непонимания окружающих людей. В Академии его всегда считали чудаком…
— Простите, сэр, — прозвучал голос совсем рядом. Андрей заметил, что двое солдат так и не вошли в здание, а стоят около него. — Вы последний. Пойдёмте с нами.
— Всё нормально, парни, — нарочито небрежно ответил Булдаков. Что-то происходило в эти моменты в его душе. Какое-то переосмысление реальности. Словно накопившаяся информация в одно мгновение обработалась и привела к новой смысловой оценке. — Вы откуда родом?
— Из Ирландии… — явно не понимая смысла вопроса, ответил солдат.
— Я думал, из Англии. Как вас зовут?
— Френсис.
— Как думаете, Френсис, какой урок мы можем извлечь из этого? — спросил Андрей и обвёл рукой, указывая на окружающее пространство.
— Вывод? — удивился солдат. — Простите, здесь сейчас всё рухнет, сэр.
— Это я понимаю, — сдавленно улыбнулся Андрей и кивнул. — Пойдёмте.
Солнце моргнуло: на мгновение стало темно, словно ночь опустилась на мир, а затем полумрак снова вернулся. Андрей прочитал страх в глазах солдата и спросил:
— Вы боитесь, Френсис?
— Да, — честно ответил тот. Они вошли в холл и направились к лестнице, ведущей вниз, к бывшему Святилищу Великих. — А вы нет?
— Я? — Булдаков и сам задал себе этот вопрос. На удивление, в душе не было ни капли страха. — Нет, Френсис. Знаете, нет. Я уже не понимаю, где я, а где мир…
Тот странно посмотрел на Андрея, но промолчал. Булдаков мысленно улыбнулся. Им действительно овладело удивительное спокойствие. Даже переживания о гибели людей отошли на второй план.
«Нравственный хамелеон», — обозвал он себя, прекрасно понимая, от чего пришёл такой покой. Они спустились по лестнице. Автоматика открыла двери, и Андрей вслед за Френсисом и вторым солдатом вошли в Святилище.
В пещере находилось пять человек. Среди прочих Булдаков заметил Сашу и полковника Штрея.