Тень луны
Шрифт:
– Угощайтесь, сударь!
– сказала она.
– За все заплачено. Даже за счет в автомастерской. Надеюсь, ты теперь не будешь требовать с меня деньги за свой поцарапанный "мерс"?
Оказывается, она умела быть и такой - жесткой и опасной, будто в ней просыпалась лесная рысь и она наносила удары.
– Зачем же так?
– мягко возразил Игорь.
– Тебе не идет это.
– Ладно!
– она водрузила поднос на его грудь и легла рядом.
– Просто мне показалось - на какие-то минуты - что ты смотришь на меня как... на девушку по вызову. А это не так.
– Я знаю.
– Нет?
– переспросила она, заглядывая ему в глаза.
– Конечно, нет, глупая.
Ему пришлось обнять ее, чтобы она поверила. Но это действительно было правдой. Просто у него не было слов, чтобы объяснить это, да он и не умел и не хотел говорить. Людмила чему-то засмеялась, касаясь пальцами его щеки.
– Смешно, но твоя "племянница", кажется, ревнует меня к своему дяде. Забавная девочка. Тинэйджер.
– Брось, между вами разница всего чуть больше десяти лет. Она сирота.
– Вижу, ты внимательно изучил мой паспорт. Но десять лет между двумя женщинами - это большой срок.
– В тюрьме.
– А ты был там?
– настороженно спросила она.
– Проездом, - уклончиво ответил он.
– Ладно, выпытывать не буду. Рома говорил мне, что ты как-то там связан с криминальным миром. Что-то вроде генерала у них, по званию.
– Адмирала, - поправил он.
– Мне больше по душе морская терминология. Твой Рома слишком много болтает. Ты спишь с ним?
Она ответила не сразу, чуть помедлив.
– Да. Ты ведь все равно узнаешь.
– Влюбленность или ради удовольствия?
– ему было важно знать.
– Ни то, ни другое, - откровенно ответила Мила.
– Просто должен же кто-то быть?
– А теперь?
– Теперь... Теперь это место досталось сильному. Тому, кто и должен был его занять. А хочешь, я расскажу о себе?
– Не надо. Я могу, например, догадаться, почему ты развелась с мужем.
– Ну, почему?
– она оперлась на локоть, отпив немного вина.
– Он не понимал твоей работы, а ты - его. Вы хотели быть вместе, но не могли бросить ради этого каждый свое дело. Обычная история для людей, которые имеют цель в жизни, кроме любви. У меня было то же самое.
– Верно, - согласилась она.
– Ты неплохой психолог. Я обучалась этому ремеслу пять лет, а потом ушла в журналистику. А кем был он, попробуй, угадай?
– Почтальоном. Начальником Главпочтамта, - усмехнулся Игорь.
– Нет, двойка. Ми-ли-ци-о-не-ром. Сыщиком.
– Нормально. Не каждая жена выдержит.
"Интересный получается расклад, - подумал про себя Игорь.
– А жены лидеров группировок, часто ли выдерживают?" Это уже относилось к нему, к его прошлому. Словом, встретились "два одиночества".
– Ты чему улыбаешься?
– спросила Мила.
– Так, ерунде всякой, - ответил он, сталкивая поднос на пол и нежно обнимая прильнувшую к нему женщину с разгорающимися синими огоньками в глазах.
9
Через два дня Игорь уехал из Москвы. Джип-"чероки" мчался в Серпухов, и даже еще дальше - в одну из среднерусских деревень, где уже как три года был восстановлен и действовал храм Святого Иоанна Предтечи, а службу справлял отец Иринарх, по своему легендарная личность, бывший полковым священником российских солдат и проведший почти семь месяцев в чеченском плену. В машине, мягко катившей по дороге, находились также Серж, Михаил и Лера. Она упросила Игоря взять ее с собой, и он ничего не имел против того, чтобы девушка побывала в самой глубинке России, посмотрела как живут люди, побеседовала с отцом Иринархом, умевшим не только располагать к себе людей, но как-то просветлять их, обращая к истине. В багажнике джипа лежала сумка с крупной суммой денег. Часть из них пойдет на реконструкцию других храмов, обустройство воскресных школ, нуждающимся землякам. Другая часть - имеет целевое назначение. Эти деньги будут работать на идею, на будущее России. Распоряжаться ими станут другие люди. Кононов знал, что он - всего лишь одно из звеньев в этой цепи, каждый выполняет свою функцию. Но все они работают на благо Отечества. Необходимо единство. И не важно, кем ты был прежде, главное - кем стал и будешь. Живешь ли ты в презрительно называемой "этой", или "нашей" стране. И если рассматривать криминальный мир с этой точки зрения, то у него впереди оставалось как бы три пути: продолжать формировать неоязыческую империю на осколках России, где решает "право сильного", а "все - против всех"; либо подчинить свои структуры устроителям "нового мирового порядка", влиться в него со всеми зоологическими потребностями; либо исповедовать тайное служение православной России и ее будущему мироустройству, которое станет возможным с обретением монархии. Первые два пути - гибельны. Кононов не сомневался в своей правоте и говорил об этом накануне Роману Корочкину, когда они сидели в ночном клубе, но тот, судя по всему, отнесся к его словам несколько скептически. Его дело. Сейчас, откинувшись на заднем сиденье, Игорь подумал и о Людмиле, которая так неожиданно и стремительно возникла в его жизни, словно ему прямо в руки с небосклона скатилась яркая и далекая звезда, а теперь жгла и ладони, и мозг, и сердце. Он еще не представлял, что выйдет из всего этого - будут ли они вместе или так же внезапно разойдутся, но ему смертельно не хотелось вновь терять то, что удалось обрести, как дар. И, взглянув на сидящую рядом с ним Леру, он почему-то улыбнулся.
– А она красивая!
– язвительно сказала девушка, будто угадав его мысли.
– Ну разумеется, - согласился он, чтобы хоть что-то ответить.
– А Гена Большаков за тобой как хвост ходит.
– Ну его!
Серж вел машину и, не оборачиваясь, сказал:
– Я, господа, женюсь.
Мишель даже подпрыгнул на сиденье, ударившись белобрысой головой о крышу. Это было новостью.
– Врешь! На ком? Я ее знаю?
– Так ведь - начал тот и остановился. Потом махнул рукой, дескать все равно, и продолжил: - Накинь ремень безопасности, а то вывалишься. Лариса это.
– Кто?
– у Михаила округлились глаза. Сейчас он не актерствовал, даже у Игоря стало слегка не в порядке с нижней челюстью. Лариса? Боевая подруга? Профессиональная путана? Впрочем, что здесь особенного? Говорят, именно из проституток выходят самые лучшие жены.
– Не советую, - все же, сказал он. Но добавлять древнюю мудрость, что у связывающегося с блудницей истребляется душа, - не стал. А если они действительно любят друг друга? Зачем вмешиваться?
– У него просто шизоидальная паранойя, - объяснил Миша.
– Это бывает, проходит. Нужен молоток и лобзик, а лоботомию я сделаю хоть сейчас, на ходу, он может даже продолжать руль держать.
– Дам в глаз!
– огрызнулся Серж. Мишель внимательно посмотрел на него, вздохнул и отвернулся. Больше этой темы не затрагивали. Показался Серпухов...
Проскочив городок, они еще пол часа тряслись по разбитой дороге, пока не оказались у цели. Их ждали. Отец Иринарх вышел на ступени храма, благословил приехавших. Тепло поцеловался с каждым из них, почему-то погрозил Лере пальцем, отчего она засмущалась и растерялась, но потом поняла, что он просто выдает авансом то, что скажет после исповеди. В приходе Кононов передал помощнику отца Иринарха сумку. Войдя внутрь, где перед аналоем теплились несколько свечек, Игорь встал коленопреклоненно на молитву под иконой Иоанна Воина. Теперь его ничего не отвлекало и не сдерживало, он заглушил в себе все преследующую суету, грешные помыслы, тревогу, терзающие сомнения. Ему было светло и радостно, как никогда. Потом он исповедовался и причастился у батюшки.
Вечером, после службы, где собрались прихожане церкви, почти вся деревня, Игорь долго бродил с настоятелем по окрестным проселкам, беседовал обо всем. Темнело. Августовская ночь опускалась на землю, покрывая блестящей позолотой купола церкви.
– Многие прельстители уже явились и еще явятся к нам, - говорил священник, - но надо видеть их и различать и не поддаваться обманам, посулам То что происходит - отражено в Откровении. Не нам судить, конец ли это, или его начало, или еще одно горчайшее испытание поражением? Богу ведомо, а нам суждено служить Ему и верить, и сражаться с врагами Его. А своих прощай.