Тень мечты
Шрифт:
Девушки немедленно прекратили игру в мяч и, подбежав к Дину, уселись рядом на песок.
— Привет, — сказала одна из них, похожая на китаянку, — меня зовут Эни.
— А меня — Бони, — сообщила вторая, похожая не то на креолку, не то на маори, — а вы — Дин, правильно?
— Верно, — сказал он.
— Можно задать вам один вопрос? — спросила Эни.
— Можно.
— Мы с Бони поспорили, какие акции из-за всей этой истории первыми подскочат в цене: производителей оружия или страховых компаний?
— Полагаю, что производителей оружия. Человеку в таких ситуациях больше свойственно полгаться на пистолет, чем на страховой полис.
— Значит, я выиграла! — заявила Эни.
— Мы еще не видели пятничных котировок, — парировала Бони.
— А вообще, — добавил Дин, — симпатичным девушкам больше идет, когда они разговаривают о чем-нибудь менее скучным, чем курс акций.
— Например о сексе? — спросила Бони.
— Например, хотя есть еще огромное количество интересных и веселых тем для разговора.
— Расскажите нам, — попросила Эни.
— Расскажу, но только не сейчас. Видите, мистер Айсхопф уже нервничает, я обещал переговорить с ним, пока Ларсен купается.
— А потом? — спросила Бони.
— Обязательно.
Девушки махнули ручками, пробежав по берегу несколько метров, влетели в воду, подняв фонтаны брызг, и поплыли куда-то в сторону горизонта.
— Мистер Снорри, что это за ненормальные девицы и что вы там говорили о пистолетах и страховых полисах? — поинтересовался Айсхопф.
— Это подопечные Ларсена. А рассуждали они вполне логично: если то, что теперь называется "троянский кризис", будет развиваться, то будет больше стрельбы и больше страховых сделок на соответствующие риски. Соответственно, возрастут инвестиции в первое и второе.
— И как вы представляете себе развитие кризиса?
— Очень просто, — ответил Дин, — будет еще какая-нибудь экстремистская выходка тейлменов и не менее дикая реакция возмущенной этим остальной части населения с новыми жертвами — кстати, совершенно не обязательно в Трое. Это безобразие будет разрастаться лавинообразно — и по масштабу и по территории. В какой-то момент вмешательство охранников правопорядка кончится не битыми мордами, а убитыми или покалеченными. Какая-нибудь политическая сила этим воспользуется и заявит либо о чудовищных зверствах властей, либо об их непозволительной мягкости. Достаточно или продолжать?
— Вполне достаточно. Так что просил Ларсен рассказать мне?
— Ничего особенного. Вам приходилось играть в какую-нибудь виртуальную игру, где в случае ошибки вы как-бы погибаете? Это называется овергейм и после можно или начать еще один гейм, или выбрать другую игру, или просто пойти пить пиво.
— Разумеется, ну и что?
— А то, — сказал Дин, — что для тейлмена так называемый «реальный» мир — это не более, чем такая игра. Одна из многих. Если он погибает в этом мире, то это просто овергейм, после которого можно пожить в какой-нибудь другом мире, потом в третьем и так далее.
— Но ведь человек, погибающий в реальном мире, погибает по-настоящему, — возразил Айсхопф, — этот человек мертв, его больше нет!
— По-вашему, Ларсена нет? — спросил Дин, — а кто же тогда бултыхается там, в волнах, как пьяный дельфин?
— Имитация, как и это море, волны, девицы и все прочее — сказал Айсхопф, — не спорю, довольно искусная, но все же, имитация.
— Сами вы имитация вместе с вашим «реальным» миром. Он в такой же степени Томас Ларсен, в какой вы — Кейл Айсхопф. С точностью до технических подробностей, причем не обязательно в вашу пользу.
— Что вы имеете в виду?
— Долго объяснять. Просто рекомендую вам принять во внимане то, что тейлмен из данной общины после физической смерти сохраняет разум, память и волю, и то, что каждому такому тейлмену об этом известно.
— Тогда какой для них смысл устраивать драку за свои права в этом мире и вымогать денежную компенсацию?
— А какой для вас смысл играть в в какую-нибудь игру типа «Конан-наемник», "Властелин колец" или "Воин Атлантиды", сражаться насмерть с врагами и чудовищами, добывать сокровища или домогаться прекрасных принцесс?
— Выиграть, — не задумываясь ответил Айсхопф.
— Вот и ответ.
— Но в реальной жизни они убивают реальных людей, а не какие-то дурацкие фантомы! И эти люди умирают по-настоящему!
— Так и фантомы в своем мире умирают по-настоящему.
— Бред! — отрезал Айсхопф, — когда запускаешь игру с начала, те же фантомы появляются по-новой.
— Это для вас фантомы те же, а на самом деле они новые, — возразил Дин, — те фантомы, которых вы убили, вне сомнений мертвы.
— Вы или спятили, или добиваетесь, чтобы спятил я.
— Ничего подобного, просто я пытаюсь объяснить вам, что некоторые понятия весьма относительны.
— И что же из этой относительности следует? — спросил Айсхопф.
— Только то, что ситуация подошла к развязке. Или их тейлу будет выплачена компенсация, или с большой вероятностью реализуется сценарий, который я описал в начале.
Недалеко от берега из очередной волны вынырнул Ларсен, отряхиваясь по-собачьи, вышел из воды и улегся на спину, заложив руки за голову.
— Выплата правительственной компенсации за уголовщину? — переспросил Айсхопф, — я еще понимаю, если родственникам пострадавших, но не посторонней же организации! Так не бывает, мистер Снорри. По крайней мере, в цивилизованных странах.
— Все когда-нибудь случается впервые, — философски заметил Дин.
— Кроме того, вы не владеете вопросом, — лениво добавил Ларсен, — только на моей памяти такое случалось, как минимум, дважды.
Правительства, допустившие геноцид, платили виру частным фондам, созданным для помощи представителям пострадавших этнических общин.
Абстрактным представителям, а не чьим-то родственникам.
— И что, у вас есть такой фонд? — поинтересовался Айсхопф.
— Есть, — подтвердил Ларсен.