Тень мечты
Шрифт:
— Вот, значит, как. Может быть, вы скажете, как он называется и где находится?
— Скажу. Фонд "Открытое небо", Коломбо, Шри-Ланка. Можете посмотреть в любом приличном справочнике.
— И какое отношение этот фонд на Шри-Ланке имеет к здешним тейлменам?
— Тейлмены не бывают «здешними» и "не здешними", — сказал Ларсен, — у тейлмена нет страны, у него есть тейл, а тейлы не знают границ.
— Ладно, допустим, это — философский вопрос. А какова предполагаемая сумма компенсации?
Ларсен вздохнул. Посмотрел на небо, где зависло неподвижное солнце, на ласковое море, на девушек, которые уже успели вылезти из воды и возобновили игру в мяч. Назвал сумму — ту же самую, что была написана на листке бумаги позавчера в "Серебряных холмах".
— Однако, аппетиты у вас, — сказал Айсхопф, — а если нет?
— Нет — значит нет. Вам жить на этой земле — не нам.
— Хорошо, а если да?
— Тогда есть исполнительный орган фонда, с которым вы можете решить технические вопросы. Координаты, как я уже говорил, можно найти в любом приличном справочнике. Мой добрый совет: не тянуть с этим.
Ларсен небрежно взмахнул рукой и кросс-монитор растаял в воздухе.
— Кажется, ты что-то обещал рассказать девчонкам, — заметил он, как ни в чем не бывало обращаясь к Дину.
13. Меморандум (24 апреля, ближе к вечеру)
— Как люди разговаривают люди? — спросила Эни.
— По-разному.
— А вы научите нас?
— Попробую. Пусть каждая из вас случайным образом выберет слово, обозначающее какой-нибудь объект.
— Впадина, — сказала Эни.
— Машина, — сказала Бони.
— А теперь, — сказал Дин, — Эни находит любую ассоциацию между своим объектом и термином «секс» либо производными от него.
Девушка ответила практически мгновенно:
— Сексуальная привлекательность женщины зависит от соотношения и расположения впадин и выпуклостей на теле.
— Подходит. Теперь Бони. Ты слышала это высказывание. Твоя задача — найти ассоциацию нескольких его элементов, своего объекта и термина «секс» или его производных.
— В эпоху бронзы женщина рассматривалась как машина для удовлетворения сексуальных потребностей и деторождения. Ценность ее определялась по соответствию принятым стандартам строения тела.
Дин удовлетворенно хлопнул в ладоши и сказал:
— Продолжим. Теперь Эни выбирает новый объект — еще одно случайное слово.
Ларсен уселся поудобнее и заинтересованно прислушался.
— Виноград, — сказала Эни.
— Отлично, — одобрил Дин, — а теперь ты находишь ассоциацию между своим новым объектом и непересекающимися элементами двух предшествующих высказываний.
— Когда люди научились сбраживать виноград, они выяснили, что под влиянием алкоголя требования к сексуальной привлекательности женщины заметно снижаются. Если женщина не соответствовала принятым стандартам строения тела, алкогольное опьянение мужчины могло как-бы увеличить ее ценность.
— Блестяще. Теперь Бони проделывает то же самое со случайным словом и двумя последними высказываниями.
— Коммерция, — сообщила Бони и продолжила, — рассмотрение женщины, как машины для удовлетворения сексуальных потребностей и обнаруженный эффект снижения под влиянием алкоголя требований к стандартам ее тела, немедленно получил применение в коммерции, связав виноторговлю с проституцией.
— Бони, а ты уверена, что слово «коммерция» было выбрано тобой случайно? — спросил Дин.
— Уверена.
— Ты задал не тот вопрос, который хотел, — заметил Ларсен, — скажи, Бони, в процедуре, которую ты использовала, выбор любых двух слов был равновероятен?
— Нет, поскольку этого и не требовалось по условиям задачи.
Вероятность выбора слова зависела от интенсивности его ассоциаций со словами, ранее использованными в разговоре.
— Почему так? — поинтересовался Дин.
— Это просто, — ответила Бони, — я определила, что при этом минимизируется количество операций, приводящих к решению.
— Черт побери! — сказал Ларсен, — они вечно находят дырки в любом задании.
— Это была не дырка, — возразил Дин, — это было решение.
— Решение чего?
— Решение задачи о том, как разговаривают люди. Мы же с этого начали, не так ли? А теперь мне, наверное, пора. Иначе этот Айсхопф сожрет все мои булочки со сливками.
— Полагаю, вам надо предотвратить это, — согласилась Эни.
— А в следующий раз вы научите нас чуствовать, как люди, — не то спросила, не то предложила Бони.
— Я подумаю об этом, — пообещал Дин, — счастливо.
— Еще секунду, Дин, — сказал Ларсен, — ты даже не представляешь, как много ты только что сделал.
— Не представляю, Том, — согласился он и выполнил символ выхода.
…Кейл Айсхопф кругами ходил по гостиной, как голодный хищник по клетке.
— Что-нибудь не так? — ехидно спросил Дин, наливая кофе и извлекая из холодильника те самые булочки, — или просто этот мир оказался несколько безумнее, чем вы себе представляли?
— Как мне сообщили пока вы общались с этим Ларсеном, сегодня днем имели место два инцедента вне Трои. В Пимбо и в Тингарде.
— Есть жертвы?
— Увидите в новостях.
— Значит есть, — констатировал Дин, жуя булочку, — ладно, в конце концов, это ваши проблемы. Пейте кофе.
Айсхопф механическим движением взял чашечку, опустошил ее в два глотка, потсавил обратно на стол. Закурил сигарету и выжидательно посмотрел на Дина. Тот, не обращая на это внимания, прикончил первую булочку и принялся за вторую.
— Значит, мои проблемы? — произнес Айсхопф.
— Я сказал «ваши», — уточнил Дин.
— А я бы сказал «наши». Вы, мистер Снорри, мобилизованное лицо и находитесь на службе в АНБ.