Тень на плетень
Шрифт:
Маринка, тоже раздевшись, включила свет в туалете и в ванной и села в кухне напротив меня.
– Это шутка, – самокодирующе сказала она, – это, наверное, Ромка-негодяй пошутил! Точно он!
Это пошутил Ромка, – повторила Маринка. – Он приходил и сунул записку!
– Соседка бы сказала, если приходивший парень был на костылях, – засомневалась я, хотя мне самой тоже очень требовались доказательства, что все это неумная шутка. Пока доказательств не было, я старательно прислушивалась ко всем звукам, раздающимся в квартире.
– Тогда
Как будто я собиралась!
Внезапно послышался резкий звонок во входную дверь.
– Кто это?! – вскричала Маринка. – Оля, кто это?! Виктору еще рано! Рано ему еще!
– Значит, это кто-то другой, – стараясь говорить спокойнее, произнесла я и, выйдя в коридор, посмотрела в дверной глазок. Это приехал Фима.
Глава 8
– Не открывай, Оля! – крикнула Маринка. – Не открывай, подожди, я позвоню в милицию, я вызову…
– Лучше уж сразу адвоката звать, – пробормотала я и открыла входную дверь.
– Адвокат – это всегда лучше, особенно такой желанный, как ваш покорный слуга! – возвестил Фима, заходя и бодро оглядывая меня с ног до головы. – Прекрасно выглядишь, Ольга Юрьевна!
– Это для меня обычное состояние, – ответила я и прошла в кухню, где уже, вжавшись в угол, поджидала меня Маринка – Могла бы предупредить, что придет Фима, – недовольно прошипела она, привычно поправляя свою прическу. – Вечно устраиваешь мне такие мелкие подлости, а потом еще изображаешь верную подругу.
Привыкшая уже к тому, что Маринка постоянно обвиняет меня в самых дурацких грехах, я пробормотала что-то, отчасти похожее на извинение, и быстро навела на столе порядок.
Фима зашел за мною следом и, увидев Маринку, радостно заулыбался.
– Приветствую тебя, Мариночка. – Он сел за стол и осмотрел нашу компанию. Фима хотел было по своей несносной привычке начать щедро раздавать комплименты, но тут уж Маринка решила подпустить мне шпилек.
– – Здравствуйте, Ефим Григорьевич. – Маринка с приторной сладостью улыбнулась Фиме и тут же ласково спросила:
– Вы хотите кофе или чаю? Я все быстренько сделаю!
– Конечно, радость моя, из твоих рук приму все, что угодно, и всего по два, – тут же признался Фима, и Маринка поплыла к плите.
Я прекрасно видела, что Фима разговаривал с Маринкой как вежливый человек, а вот эта мындра повела себя как-то не так, как позволительно нормальной подруге. Она даже позволила себе стряхнуть какую-то пылинку с Фиминого пиджака и даже вроде как погладила его по плечу.
Я ничего не хочу сказать, но приличия нужно соблюдать, особенно среди своих. Мне так кажется.
Чтобы не затягивать время, я тут же протянула Фиме записочку, обнаруженную в двери.
– Смотри, какая депеша пришла, прямо в дверь воткнулась, – сказала я, случайно
Маринка фыркнула, но ничего не сказала и как бы смирилась.
Фима дважды прочитал записку и с интересом посмотрел на меня.
– Записка показательна, – сказал он поставленным адвокатским голосом и прислонился к стене. – Сразу же отбрасываем все сомнения и заявляем твердо и однозначно: покойник этого писать не мог!
– Потому что ручку в руках держать не может? – испуганно догадалась Маринка. – Говорите, пожалуйста, серьезно, Ефим Григорьевич, а то мы тут и так все уже издергались!
– Говори только о себе, – тихо сказала я, усаживаясь напротив Фимы. – Ну, что скажет эксперт? Почему покойник писать не мог?
– Потому что покойники записки не пишут, – серьезно ответил Фима, вертя бумажку в руках, – они сами приходят, лично, и тихо так постукивают… – Фима несколько раз несильно стукнул по столешнице. – Таким способом.
– Да тьфу на тебя! – вскричала Маринка, переходя на «ты», все ее заготовленное впрок обаяние как ветром сдуло. – Пугаешь еще! Тут и без тебя хреново!
Фима достойно улыбнулся и обратился ко мне:
– А ты как думаешь, кто это написал?
– Человек, которому известно, чем мы занимаемся, – ответила я. – Но тут возможны два соображения, если думать о целях этого послания.
– Ну-ну, – поощрил меня Фима, – послушаем, что у вас сформулировалось.
– Если он, ну тот, кто написал, – сказала я, беря в пальцы сигарету, – думает, что мы дуры дремучие, то, следовательно, он надеется, что после этой депеши мы испуганно бросим дело. Если он считает, что у нас с головами все в порядке, то, наоборот, хочет подтолкнуть нас на какие-то действия в расследовании. Подстегнуть, так сказать.
– Слушай, Оль, а давай лучше будем дурами, а? – Маринка, заваривая свежий чай, повернулась ко мне. – Что-то мне не нравится все это, да и неинтересное дело-то: подумаешь, мужик с моста упал, хотя это и трагедия, конечно. – Маринка лицемерно потупила на мгновение глазки и закончила:
– Но есть же материалы более выигрышные.
Про казино, например, мы давно не писали.
Я нервно встала, прошлась по кухне сперва туда, а потом обратно и, остановившись перед Маринкой, отчеканила:
– Мы взялись за, это дело, значит, мы его и закончим.
– Или оно нас, – вздохнула Маринка. – В общем, все, как я думала, и тебе хоть кол на голове теши, а все равно… – Она обреченно махнула рукой и повернулась к Фиме, надеясь найти поддержку у него, но опоздала. Фима уже принял решение.
– Вынужден поддержать нашу любимую Ольгу Юрьевну, – как всегда, немного напыщенно произнес он.
– Даже на пути к пропасти? – Маринка поставила перед Фимой чашку с чаем. – Погибнет твоя Ольга Юрьевна от своего неуемного любопытства.