Тень наркома
Шрифт:
— И они получили его?
— Они получили не совсем то, что хотели. Эликсир действительно подавлял волю, но на короткое время. Через несколько минут человек вообще переставал что-либо соображать. Но, надо отдать им должное, пробовали они этот эликсир на себе. Однажды один сотрудник вколол себе слегка видоизмененное соединение и погрузился в сон с приятными сновидениями. И они поняли, что получили новое наркотическое средство с совершенно специфическими качествами. Они сразу сообразили, что это Клондайк. Новый наркотик получался из простейших химических соединений с добавлением совершенно безобидной травы «уту», которая в изобилии растет здесь, на юге Бразилии. В то время Горбачев с подачи министра финансов Павлова загорелся идеей обелять деньги, получаемые от продажи наркотиков. Но для этого нужно были иметь контакты с наркобаронами. А это был совершенно новый наркотик, не известный никаким наркобаронам. Как все раскручивалось, я не знаю. Только в начале 1990 года Марат Янаев и его люди организовали маленький филиал в Лондоне. Почему там? Потому что трава «уту» растет в Королевском ботаническом саду Кью в западной части Лондона между Ричмондом и Кью. В это дело вошли несколько англичан. Но случилось несчастье. Один из разработчиков, Бойко, вколол себе новый образец и умер. И они сочли за благо подобру-поздорову убраться из Англии. Самым подходящим местом, конечно, была Бразилия, а именно юг Бразилии, где растет нужная трава. Окончательный вариант наркотика, который они назвали «ген справедливости» был синтезирован уже тогда, когда Горбачев потерял власть. И тут очень кстати пришлись деньги, полученные от человека, выдающего себя за сына Берии. Марат и его люди перебрались сюда и работают здесь уже около года. У них накоплен товар, он размещается в фактории, где-то в верховьях реки, по берегу которой мы блуждали. Сам Марат Янаев был давно болен. Скорее всего, это результат вколотых им себе наркотиков. Вчера он умер.
— Откуда у вас эти сведения?
— Это рассказал сам Янаев.
— Почему он вам это рассказал?
— Он узнал Марину, которая долго работала с его братом и чуть было не вышла замуж за его племянника Бойко.
— Ну и что?
— Он просил ее написать записку брату, в которой она должна была подтвердить, что он получил ген справедливости. Он был уверен, что ей брат поверит. Очевидно, его брат трезво смотрел на вещи и не очень верил в этот ген.
— Она написала эту записку?
— Не успела. Марат умер, и его заместитель, некто Глебов, распорядился отвезти нас в факторию.
— Зачем?
— Он сказал, что мы знаем много секретов и, прежде всего, про бразильскую траву, поэтому правильнее нас убрать. По его словам, они это сделали бы и полиция не смогла бы обнаружить наши тела, так как у них есть возможность растворить тела в щелочи. Но смерть профессора изменила их планы. Они решили, что после смерти профессора полиция ими серьезно займется и растворить наши тела в щелочи, на что должно уйти несколько дней, они не успеют. Поэтому Глебов распорядился отвезти нас в факторию.
— Он объяснил зачем?
— Да. Он сказал, если полиция нами не заинтересуются, они нас уничтожат. А если заинтересуется, мы послужим товаром для обмена.
— Что случилось по дороге?
— По дороге пилоты решили, что самое время воспользоваться молодой женщиной, и просчитались.
— Это мы знаем.
Билл засмеялся:
— Вы большой специалист, Марина.
Большой специалист скромно потупила взор. Скромница. Троих мужиков положила за день.
— Сколько их в лаборатории?
— Точно не знаю. Я видел Глебова, это правая рука профессора. Видел очень грустного человека, скорее всего, врача. Занимался нами наглый парень по имени Андрей. Видел еще троих в лаборатории. Сколько их в фактории, неизвестно.
— Вчера бразильцы арестовали шесть человек, — сказал Дик. — Они давно уже косо смотрели на эту лабораторию. Ничем помочь им мы не могли. Мы догадывались, что главным мозговым центром был Янаев. Когда нам сообщили, что вы интересуетесь им, мы вас нашли. Дальше вам все известно. И спасибо, что вы нам помогли.
— Но еще есть фактория!
— Я уверен, что бразильские друзья найдут ее. Допрашивать они умеют.
Мы еще поговорили какое-то время. Подошла синьора Исидора и попросила ключи от моего «мерседеса». Через полчаса она вернула ключи:
— Ваша машина на стоянке.
И мы отправились спать.
— Эти два дня, наверное, были самыми длинными в моей жизни, — призналась мне в постели Мальвина. — Думаю, что ребенок у нас будет путешественником.
«Или авантюристом», — подумал я, но сказать вслух не решился.
К завтраку мы спустились в десять часов. В ресторане уже никого не было.
Когда мы кончали пить кофе, появился улыбающийся Билл:
— Я принес замечательную новость.
— Какую?
— Сегодня к вечеру будет ливень с грозой. Сильный ливень.
Я догадался, в чем дело, а Мальвина простодушно спросила:
— Ну и что?
— А то, что все ваши следы будут смыты. И никто не сможет доказать, что вы там были.
— Значит, нам надо торопиться доехать домой до дождя. Сейчас мы найдем синьору Исидору…
— Она с вами не поедет. У нее здесь дела.
— Вы здесь останетесь тоже?
Ответ я знал.
— Да. Вот вам на прощанье моя визитка.
Он протянул карточку, на которой было написано: «Билл Коллинз, Бюро по борьбе с наркотиками. Вашингтон, США и телефон».
Билл улыбался:
— Я вам хочу сказать, Евгений Николаевич, что я очень доволен работой с вами. Вы настоящий профессионал. И… если вам надоедят ваши «мерседесы», позвоните по этому телефону. Мы вам найдем работу по профессии.
— Но я…
— Мы просмотрели всё, что у нас есть о вас. Вы боролись с наркотиками и, что, пожалуй, самое главное, вы большой специалист. Борьба с наркотиками — занятие благородное, трудное и опасное. Нам нужны опытные люди.
— Я подумаю.
Он повернулся к Мальвине:
— И для вас, Мариночка, работа найдется. Особенно учитывая ваше умение действовать в экстремальной ситуации. Синьора Исидора рассказала мне, что такого она никогда раньше не видела.
Он засмеялся:
— Вы пара, подходящая для фильма. Хорошего фильма. Подумайте.
Я обещал подумать.
Ливень застал нас на подъезде к Сан Бартоломеу. Самый ярый натиск мы выдержали, остановившись на обочине.
Когда я вошел в свой офис, дождь уже кончился и светло-серое с голубыми просветами небо подкрашивалось заходящим солнцем.
— Вас ждет какой-то господин. Еще с утра, — оповестил меня секретарь.
Я вошел в приемную. Там сидел Павел Михайлович, собственной персоной. Тот самый Павел Михайлович, с которого все началось и который, как я надеялся, совершенно забыл про меня.