Тень подозрения
Шрифт:
— Я уже говорил вам — я не видел его лица, только ногу и руку. По-моему, на нем был комбинезон. А кроме этого, я заметил, — что у него довольно большие руки. Он стрелял из двустволки, мне показалось, что это очень дорогое оружие. Я слышал, что в обычном магазине двуствольного ружья с эжектором не купишь.
— Вы убили его? Куда вы спрятали тело?
— Нет, я его не убивал. Но попытался бы, если бы у меня было оружие.
— Опишите это место еще раз.
Я описал это место еще раз.
Они переглянулись и кивнули.
— Старый дом Уила Нобла, — произнес Магрудер. — Вокруг него пустырь на сотни миль, вы вполне могли спрятать тело там.
— Я думаю, что именно на это он и рассчитывал, — ответил я и закурил сигарету. Рыжий великан наклонился ко мне и выхватил сигарету у меня изо рта.
— Затопчи ее, — приказал он.
Я затоптал. Интересно, где Редфилд. Не могу сказать, что я ожидал с его стороны большей лояльности.
Но, когда сидишь и бесконечно отвечаешь на вопросы, в то время как голова раскалывается на части, а человек, который пытался тебя убить, преспокойно вернулся домой и лег спать в свою постель, в конце концов начинаешь желать, чтобы вопросы были хотя бы разумными.
— Где ваша машина? — требовательно спросил Магрудер.
— На улице возле мотеля.
Магрудер кивнул рыжему:
— Сгоняй туда и перетряхни все сверху донизу: оружие, следы крови…
— Если вы как следует поищете, то найдете пятна крови на переднем сиденье, — вмешался я. — Я проехал девять миль, раненный в голову и руку.
— На вашей одежде следов крови не видно.
— Я переоделся. То, что я снял с себя, вы найдете в ванне. То есть нашли бы, потому что, естественно, вы и не помышляете об обыске, не имея ордера. Так вот, я уже указал причину, по которой моя одежда в крови.
— Это ваше утверждение.
— Там ее достаточно, чтобы определить, кому она принадлежит. Или это слишком просто?
— Он начинает мне надоедать, — заявил рыжий.
— Ты еще не уехал? — спросил его Магрудер.
Я чувствовал себя все хуже и хуже и чувствовал возраставшее безразличие к тому, что они делали.
— Какое наказание полагается в этом штате за то, что тебя обстреляли из винтовки? Я могу забрать свое заявление.
Они проигнорировали мои слова.
— Когда поедешь туда, загляни заодно в этот амбар и осмотри там все.
Рыжий отбыл. Я забыл о том, как принято вести себя в обществе, и закурил новую сигарету. Теперь ее выхватил у меня Магрудер. Все-таки это было разнообразие. Он растоптал ее ногой.
— Спасибо, — поблагодарил я.
Он уселся за стол и стал в упор рассматривать меня своими холодными глазами. Я в свою очередь стал в упор рассматривать свою сигарету, не скрывая вожделения во взгляде.
— Я арестован? — поинтересовался я. — Если это так, то в чем меня обвиняют? В том, что я незаконно присвоил себе роль движущейся мишени?
— Пока он не вернется, будем считать, что вы задержаны для выяснения.
— И как по-вашему, сколько времени у него займет осмотр ста квадратных миль? Полчаса? У меня назначено свидание на пять часов.
— С вашей подругой? Я думал, она валяется в постели с белой горячкой.
— Постельный режим ей предписан в связи с полным нервным и физическим истощением, — вежливо объяснил я. — Наверное, вы так и хотели сказать. — Это не произвело на него никакого впечатления, что было, вероятно, к лучшему. Я и так находился в слишком незавидной ситуации, чтобы еще и дразнить его. Мне просто хотелось подготовить свой слух, ослабленный выстрелами, к тридцати дням тюремного заключения, В коридоре послышались шаги, и на пороге появился Редфилд. На нем была шляпа — видимо, он только что вошел с улицы. Он выглядел злым и раздраженным. Прежде чем раскрыть рот, он остановился в дверях и секунд тридцать сверлил меня свирепым взглядом:
— Итак. Кого вы убили?
— Никого, — ответил я. — Я не ввязывался в перестрелку, и у меня не было…
— Замолчите, — бесстрастно произнес он, — мы вернемся к этому через минуту. Я думаю, вам будет интересно узнать, что я только что получил ответ из Сан-Франциско.
— Неужели? — отозвался я.
— Поведение, не достойное офицера. Отлично звучит, не находите?
Магрудер навострил уши, и я догадался, что он впервые слышал о том, что Редфилд посылал туда телеграмму.
— Что это значит? Неужели эту обезьяну вышибли из тамошней полиции?
Редфилд кивнул:
— Он оказался крутым парнем и любил поколотить задержанных. Наверное, за это и получил пинка под зад. Поэтому, когда из Сан-Франциско его попросили убраться, он приехал к нам, надеясь найти здесь применение своим талантам.
— Так что вам сообщили? — спросил Магрудер, сверкая глазами, — Вы думаете, он начал играть в свои ворота?
Редфилд, казалось, не заметил его:
— Итак, Чатхэм, что вы можете сказать?
— Ничего, — ответил я.
— Бросьте. — Он слегка улыбнулся, но глаза были по-прежнему злыми.
— Раз уж они послали вам телеграмму, значит, рассказали в ней всю эту историю до конца. А если вы не захотели выяснить все до конца, то это ваше дело.
— Еще бы, — презрительно заметил он, — там было сказано, что вы подали в отставку. Они не правы?
— Я так и сделал. Причем по собственному желанию. Пришлось подождать, пока не кончится тридцатидневный срок, на который меня отстранили от работы, но я с самого начала решил, что все равно уйду оттуда. — Меня самого удивило, что я пустился в эти объяснения, — обычно я избегал разговоров на эту тему. Странно, несмотря ни на что, в нем чувствовался честный коп, который невольно внушал к себе уважение и симпатию.
— Понятно. Конечно, вы считаете, что вас обвинили несправедливо.
— Нет, я действительно был виновен.
Он странно взглянул на меня, но промолчал. Потом заговорил снова, сохраняя суровое выражение лица:
— Значит, теперь вы безработный парень, который не знает, где найти себе применение. Специалист по неприятностям. Какие отношения связывают вас с миссис Лэнгстон?
— Между нами нет никаких отношений. Правда, она мне нравится. И начинает вызывать у меня все большее восхищение. Мне нравятся люди, которые так умеют противостоять давлению.